и яблоки. Он протянул один апельсин Саньке.
— Держи, Серега!
Рэмбо стал отодвигать коробку. Она вырвалась из рук, и пара золотистых апельсинов покатилась по полу подвала.
Один из пацанов кинулся за ними. Подняв их с пола, он вцепился зубами в оранжевый бок одного из них. Тотчас к нему подлетел Пенек и вырвал из рук апельсин.
— Отда-а-ай! — протяжно заорал пацан.
Пенек, не обращая внимания на крики, стал отбирать второй. Отняв, он понес их к Рэмбо. Обиженный пацан, вдруг запрыгнул на Пенька и вцепился зубами ему в ухо. Тот вскрикнул от дикой боли. Пацаны бросились разнимать дерущихся.
— Ежика на диван! — крикнул Рэмбо.
Пацаны, оторвав Ежика от Пенька, потащили его на диван и стали связывать ему руки и ноги. Ежик пытался вырваться, крича на одной протяжной ноте:
— А-а-а-а-а!
Рэмбо подошел к дивану и с размаху ударил Ежика ладонью. Тот замолчал, потеряв сознание. В подвале наступила тишина. Рэмбо подсел к Саньке, который с удивлением взирал на эту сцену.
— Блин, опять у него психоз начался, — тяжело вздохнув сказал Рэмбо.
— У него что, крыша поехала? — спросил Санек.
— Поживи такой жизнью, как он, у тебя тоже поедет чердак.
— Какой такой?
— Да у него папаша алконавт и его заставлял пить. Потом его отправили в наркологию, а оттуда в психушку. И там его чуть не закололи аминазином. А когда мы узнали об этом, то выкрали его, когда он с психами гулял. Сначала приступы были частые, а сейчас ему стало лучше. Но иногда вот такие концерты устраивает. Ну че, Пенек, не откусил он тебе ухо?
— Да нет, вроде, целое. У-у, псих, — буркнул Пенек, которому ребята замазывали йодом окровавленное ухо.
— Ну ладно, поехали дальше. Пупок, как там с «комком»? — продолжил свои расспросы Рэмбо.
Пацан, улыбаясь, поднес ему пакет с жевательной резинкой и блоками сигарет «Уинстон».
Рэмбо вскрыл блок и вышиб одну пачку Саньке на колени.
— Закуривай! Это тебе не хухры-мухры. Хороший подарок, Пупок, — он потрепал по щеке довольного пацана.
— Мы со Скелетом взяли, — расплывшись в улыбке, сообщил Пупок.
— Окурок, а ты че принес в «общак»?
Курносый мальчишка с большими серыми глазами и влажными красными губами, опустив голову, промямлил:
— Рэмбо, я... не смог, меня...
— Опять отмазки, паразитствуешь? Может, ты хочешь назад, в интернат?
— Не-е-е, — испуганно прошептал пацаненок.
— Если завтра придешь пустой... попутного ветра тебе в задницу! Всосал? А щас сдерни в угол.
Рэмбо встал и прошелся по комнате. Подойдя к дивану, он заметил, что Ежик пришел в себя.
— Ну че, оклемался? Дергаться больше не будешь?
Ежик замотал головой.
— Пупок, Скелет, развяжите его.
Пацаны быстро развязали Ежику ноги и руки.
— А где Богдан с Долларом? — спросил Рэмбо, оглядываясь по сторонам.
— Не знаю, они еще не появлялись, — отозвался Пенек.
Санька, бросив взгляд на оттопыренный карман Рэмбо, поинтересовался:
— Ствол у тебя откуда?
— Этот? — помахав пистолетом, заржал он. — Игрушка из «Детского мира».
— Смотрю я на твое «ранчо», Рэмбо, ништяк ты живешь. А не боишься, что загремишь?
— Да не жалуюсь. Мы ведь рядом с «железкой», а по ней всякого добра столько стоит! Но мы много не берем, только для себя.
— А менты не беспокоят?
— Одно «ранчо» накрыли, а это хер найдут. А если даже повяжут, все равно «отказняк» по малолетству. В гадюшник засунут суток на тридцать. Мы туда по одной ходке сделали, да и потом, кто о нас позаботится? Всем до фени! Бардак в Российском доме. Все как тараканы...
Он не договорил, прислушиваясь к шуму доносившемуся из соседней комнаты.
— Окурок, глянь, кто там? — встревожился Рэмбо.
Пупок задул свечу. Подвал погрузился в темноту. Все замерли в ожидании. Окурок выглянул за дверь и сообщил:
— Это Богдан с Долларом. Они кого-то тащат.
— Так, значит еще гости, — задумчиво протянул Рэмбо и приказал, — зажигай свет!
В комнату ввалились двое парней. Они держали за руку подростка лет пятнадцати. Его соломенные волосы были растрепаны. Розовые спортивные брюки были порваны на коленке. Он исподлобья смотрел на собравшихся.
— Ух ты! Кого мы видим? Анка! Милый! — ерничая, проговорил Рэмбо. — Знакомьтесь, пацаны, мой старый кореш Анатолий Егунков. Когда-то с ним мы жрали вместе, дань собирали, а потом сдал меня дружок ментам, и «ранчо» накрыли. Пропарился я в «курятнике» тридцать суток. А он в это время гулял. Теперь он нашел новый бизнес и хозяева у него новые. Он задок свой подставляет не за бесплатно, конечно, а его дружки накрывают пидора. Ну тот и раскошеливается. Как, Толик, — подмигнул он пацанам, — прибыльное дельце?
Подросток молчал, опустив голову на грудь.
— Что молчишь, курва?
— Рэмбо, я не хотел, я думал... — промямлил Толик.
— Что ты думал, а? Ты что, «папой» думал? — Рэмбо взял его за промежность и сжал.
— А-а-а! — взвыл подросток.
— Тебе больно? — с наигранным удивлением спросил Рэмбо. — У тебя «папа» есть, а я думал...
— Рэмбо, а может, мы его того, отпихаем? — спросил Богдан, державший Толика.
— А что, можно. Он нам еще и заплатит. Правда, Анка? — ухмыльнулся Рэмбо и приказал:
— Снимай штаны. Богдан, отпусти его...
Подросток оглядел собравшихся затравленным взглядом.
— Ну, давай, — Рэмбо протянул к нему руку.
Подросток заплакал и стал нехотя развязывать шнуровку на брюках, оголяя задницу. Санька взглянул на пацанов. Они смотрели на Анку с любопытством.
— Рэмбо, может не стоит? — нерешительно произнес Санька.
Рэмбо неохотно обернулся.
— Ты что думаешь, я СПИД хочу подхватить от этого? — он оттолкнул подростка к стене. — Нет, я по-другому возьму расчет. Пенек, тащи сюда кисточку. А вы с Богданом, — обратился он к Доллару, — подержите эту курву.
Паренек принес иголку с ниткой и тушь.
— Мы тебе, пидор, клеймо поставим, чтобы на зоне знали, кто ты, — со злобой в голосе произнес Рэмбо.
Доллар зажал голову подростка.
— Рэмбо, не надо! — захныкал Анка.
Рэмбо обмакнул иголку в тушь и стал делать наколку на его правой щеке. Анка застонал, на глазах его выступили слезы. Закончив, Рэмбо внимательно осмотрел дело своих рук.
— Порядок! Может, тебе еще «улей» изобразить, чтобы все знали, что в твою дырку можно пихать, а? Не хочешь? Я тоже не хочу. И так видно: наглядная агитация. Пустите его!
