– Мне необходимо снова получить большинство в парламенте, дама Хонор. Жизненно необходимо. В настоящий момент в Республике Хевен царит хаос, но это долго не продлится, а я, увы, не в состоянии предпринять какие-либо существенные шаги до тех пор, пока объявление войны блокируется оппозицией. Сопротивление которой, боюсь, разжигают, помимо всего прочего, и известия о готовящемся процессе над лордом Юнгом.
Хонор откинулась на кушетке, охваченная самыми дурными предчувствиями.
– Слишком многие оппозиционеры недолюбливают вас, капитан, – спокойно сказала королева. – Вашей вины тут нет: служба ваша безупречна, как офицер вы достойны лишь подражания, и я подозреваю, что в палате общин вы популярны куда в большей степени, чем непопулярны среди пэров. По существу, вы являетесь кем-то вроде народной героини, но ваши успехи вызывают у оппозиции раздражение. Вы выставили их дураками на «Василиске», ну а уж что касается случившегося на Ельцине…
Она пожала плечами, а Хонор закусила губу, возможно впервые пожалев, что в тот раз не сдержалась и врезала Реджинальду Хаусману. Он заслужил худшего, однако его семейство имело такой вес среди либералов, что избиение повлекло за собой нежелательные последствия. Причем не столько для нее, огорченно подумала Хонор, уловив в голосе королевы беспокойство.
– Не расстраивайтесь, Хонор, – мягко произнесла Елизавета, и Харрингтон заставила себя встретиться с ней взглядом. – Я не стала тогда вмешиваться, поскольку взяла за правило предоставлять Адмиралтейству по возможности самому разбираться с проблемами, касающимися Флота, но – не как ваша королева, а как женщина – могу лишь пожалеть, что вы не всыпали ему больше. Тем не менее тот случай настроил против вас либералов, а обвинения в адрес лорда Юнга вызвали сходные чувства и у консерваторов. Откровенно говоря, вас не любят многие недоумки из оппозиции, а отец и приятели лорда Юнга пытаются использовать этот факт для его защиты.
Королева умолкла, и несколько бесконечно долгих секунд в комнате висела напряженная тишина. Наконец Хонор прокашлялась и спросила:
– Что я должна сделать, ваше величество?
– Прежде всего понять, что происходит, – ответила Елизавета и, увидев в глазах Хонор боль, поспешно добавила: – Нет, я не собираюсь отменять выдвинутые против лорда Юнга обвинения.
Хонор вздохнула с облегчением, однако королева еще не закончила.
– Видите ли, я весьма опасаюсь того, что суд над ним будет способствовать углублению политического кризиса.
Взгляд Хонор вновь окрасился тревогой. Подавшись вперед, королева сделала знак Морнкрик, и та продолжила объяснения:
– На данный момент, капитан Харрингтон, Адмиралтейство назначило судебное разбирательство для рассмотрения дела лорда Юнга на основании обвинений, выдвинутых против него адмиралом Парксом. Будучи лицом официальным, я не должна озвучивать свое отношение к обвинениям до вынесения вердикта, но, не будучи членом трибунала и не имея возможности повлиять на его решение, могу – разумеется, не для протокола – высказать свое личное мнение. Я внимательно ознакомилась со всеми материалами дела и нашла, что они полностью обличают обвиняемого. Проблема заключается в том, что наказанием за преступления такого рода служит смертная казнь. Естественно, что граф Северной Пещеры нажимает на все возможные рычаги в стремлении спасти сына, а консерваторы, похоже, считают, что смогут обратить спровоцированное процессом обострение обстановки против герцога Кромарти и к своей выгоде. Пока они лишь ропщут, но как только обвинения будут предъявлены официально и их начнут открыто обсуждать в средствах массовой информации, оппозиция поднимет немыслимый вой. Мне приходится считаться с тем, что политическая борьба в палате отразится на ходе процесса… и наоборот. Вы следите за ходом моей мысли?
Хонор кивнула, однако боязнь, что Юнгу и на сей раз удастся выкрутиться, видимо, столь явственно отразилась на ее лице, что Хенке сжала плечо подруги, а Морнкрик поспешила объяснить подробнее:
– Из этого никоим образом не следует, что мы собираемся позволить ему избежать ответственности. Однако, начиная это дело, мы вступаем на минное поле, а потому должны, имея в виду все возможные осложнения, провести его куда с большей тщательностью, чем обычно. От вас в этой ситуации требуется предельная осторожность. Едва будет опубликовано официальное сообщение о битве при «Ханкоке», вся репортерская свора набросится на вас, требуя комментариев. Так вот, нам представляется важным, жизненно важным, чтобы вы избегали каких бы то ни было публичных заявлений о предстоящем суде, обвинениях или событиях, повлекших за собой следствие. Подобное требование крайне несправедливо по отношению к вам, и я приношу свои глубочайшие, искренние извинения, однако настоятельно прошу вас до оглашения вердикта вести себя тише воды ниже травы.
– Конечно, миледи… – Хонор закусила губу, но потом заставила себя задать вопрос. – Простите за назойливость, но мне хотелось бы знать, какое воздействие должны оказать эти меры на исход процесса?
– Надеюсь, что никакого, но гарантировать этого, увы, не могу, – призналась Морнкрик. – Мы недостаточно осведомлены относительно возможной тактики наших оппонентов. Твердо могу обещать лишь одно: как бы яростно ни требовали консерваторы снятия всех обвинений, на это мы не пойдем.
Покосившись на королеву, Морнкрик поджала губы и добавила:
– Кроме того, хоть у меня и не в обычае давать такие обещания, могу вас заверить, что в строй лорд Юнг не вернется. Вне зависимости от решения трибунала и политических дрязг ни один Первый лорд – даже адмирал Яначек – не доверит ему командование. Другое дело, что все это может иметь столь далеко идущие последствия, что лучше на сей счет даже не задумываться. Честно говоря, я нахожусь здесь именно потому, что не знаю, чем все обернется, но, будучи в долгу перед вами, считаю необходимым лично объяснить вам мотивы наших поступков и решений.
В голосе баронессы звучала такая усталость и печаль, что Хонор ни на секунду не усомнилась в ее искренности. Она с гневом и горечью осознала, что могучие силы, уже не раз вызволявшие Юнга из затруднительных положений, снова пришли ему на помощь, и силы эти таковы, что гарантировать победу над ними не может даже Корона. От обиды и отвращения ей хотелось разрыдаться, но она лишь кивнула и снова встретилась взглядом с королевой.
– Вы должны знать, дама Хонор: все происходящее заставляет меня глубоко и искренне сожалеть. Я уже довела до сведения герцога Кромарти и адмирала Кордвайнер свое настоятельное требование провести процесс в строгом соответствии с нормами Военного Кодекса. Однако на меня возложена ответственность за судьбу державы, и, в каком бы долгу перед вами мы ни находились, благодарность не может и не должна помешать обеспечению безопасности перед лицом угрозы, исходящей от Народной Республики.
– Я все понимаю, ваше величество. Прошу вас, не извиняйтесь, – сказала Хонор, искренне считавшая, что королеве не следует снисходить до извинений, и заставила себя улыбнуться.
– Благодарю вас, – тихо сказала Елизавета. Посмотрев собеседнице в глаза, она добавила: – В любом случае я желаю, чтобы о моем отношении к вам было известно всему нашему Королевству. Официальным предлогом для парадной аудиенции будет присвоение вам звания полковника морской пехоты. Через несколько минут мы вступим в Голубой зал, и я как королева Мантикоры выражу вам благодарность за мужество и решительность, проявленные при «Ханкоке». И это не будет простой формальностью. Я никому не позволю забыть, скольким мы вам обязаны.
Глава 4
Негромкая музыка – в ресторане играл настоящий, живой оркестр – витала над камерно освещенными столиками зала, накладываясь на восхитительные ароматы дивных блюд, относящихся к кухням сотен миров. Владельцы ресторана «Космо», самого дорогого и изысканного заведения в Лэндинге, столице Звездного Королевства, с гордостью уверяли, что еще ни один посетитель не заказал у них блюдо, которое ему не смогли бы подать. И это не было пустой похвальбой. На то, какой популярностью пользовался ресторан, указывал и поток посетителей, направлявшихся туда с центрального пассажирского терминала.
