искреннее удивление.
— Тебе нечего здесь делать. Положи, скрипку на место и больше — слышишь?! — не прикасайся к ней. Твои родители сказали бы на моем месте то же самое.
— Я умоляю вас, мисс Оршад, не говорите ничего моим родителям. Я не хотел ничего плохого, — глаза Тарквина наполнились слезами. — Родители ужасно расстроятся, если узнают, что я вас чем-то обидел. Они вас так уважают, мисс Оршад, и я не хочу, чтобы из-за этого недоразумения… Пожалуйста, забудьте об этом случае.
В его голосе теперь звучал не страх, а — как ни трудно было этому поверить в такой ситуации, — скрытая угроза. Он словно предупреждал меня: в случае чего можно будет все повернуть по-другому, и еще неизвестно, кого посчитают виновным… Это было уже выше моих сил.
— Сейчас же убирайся отсюда! — я сжала кулаки.
Тарквин осторожно положил скрипку в футляр и медленно, с гордо поднятой головой прошествовал к двери. На пороге он обернулся:
— Ведь вы им ничего не расскажете?
— Посмотрим, — без прежней уверенности ответила я, хотя для себя уже твердо решила ничего не говорить Веннерам. Зачем? Что мне это даст?
Предположим, я скажу, что Тарквин решился тайком взглянуть на знаменитую скрипку, о которой я ему столько рассказывала. Они согласятся со мной, что нельзя без спроса заходить в чужую комнату, только и всего. Я не смогу доказать ни его вчерашнее посещение комнаты, ни наличие у него второго ключа от моего шкафа.
Я убрала Гварнери, закрыла шкаф и на этот раз точно убедилась, что он действительно заперт. После этого я пошла в кабинет Веннера, сняла телефонную трубку и, пока несколько раз набирала номер, слышала какой-то громкий треск, частые гудки, помехи. Подошли к телефону не сразу, голос в трубке был далеким, как будто с другого полушария.
Я попросила соединить меня с приходским коммутатором. После непрекращающихся помех снова отозвалась телефонистка на станции:
— Никто не подходит. Наверное, они уже на вечерней службе.
Пришлось рассказать о случившемся по дороге происшествии.
— О, тогда подождите минутку.
Я отстранила трубку от уха: очень уж действовал на нервы этот треск.
— Все в порядке, — отрапортовала телефонистка минут через пять. — Я передала, что викарий задерживается.
— Каким образом? Вы дозвонились до церкви?
— Нет, еще проще. Я позвонила Джиму Руди, кузнецу, он все равно в это время торчит дома. Он поедет на велосипеде и предупредит прихожан, не волнуйтесь.
— Спасибо за ваши старания.
— Не за что, мисс Оршад. Всегда рада вам помочь.
Немного озадаченная тем, что даже на коммутаторе знают мое имя, я повесила трубку. Странно, ведь я и не думала представляться. Похоже, я становлюсь популярной личностью в округе.
Потушив свет в кабинете, я вернулась в свою комнату. От мысли о Тарквине опять стало не по себе. Может быть, стоит еще раз поговорить с ним?
Уже прикрывая дверь, чтобы подняться на третий этаж, я услышала звуки скрипки. Во время занятий Тарквина лучше было не беспокоить.
Чтобы отвлечься от неприятных мыслей, я села за стол и принялась набрасывать письмо Памеле. До сих пор я регулярно получала от нее письма по вторникам, с утренней почтой, и тут же, не откладывая, отправляла ответ. Сегодня было только воскресенье, но ждать еще два дня совсем не хотелось. Изложение всего происходящего на бумаге оказало на меня поистине целебное воздействие.
О Родрике Игэне я уже рассказывала в предыдущем письме. Теперь я решила написать о вчерашней вечеринке, беседе с викарием, странных слухах, связанных с Лонг Барроу, и, наконец, о сегодняшнем случае с Тарквином, о моих подозрениях.
Веннеры вернулись прежде, чем я успела закончить письмо. Пришлось убрать его в ящик стола.
Спускаясь по лестнице, я невольно подняла голову: скрипка звучала еще громче и настойчивее. Значит, Тарквин специально упражнялся при открытой двери, чего раньше никогда не случалось. Весь дом должен был слышать, как усердно он занимается.
Глава одиннадцатая
Понедельник прошел без особых происшествий. С хозяевами я виделась лишь за обедом и ужином и не слишком огорчалась этому.
Последние дни я настороженно присматривалась к поведению Веннеров, пытаясь уловить перемену в их отношении ко мне, но, разумеется, ничего не замечала и ругала себя за излишнюю мнительность. Супруги пребывали в пасмурном расположении духа, что легко объяснялось внезапной переменой погоды. Солнце не показывалось, дул ветер, снова моросил дождь.
Тарквин занимался с небывалым, поистине сверхъестественным усердием. Он ни словом не обмолвился о вчерашнем происшествии. Я также хранила молчание, поощряя его рвение.
После ужина я рано ушла из гостиной, сославшись на головную боль, и по приемнику, приобретенному в Куллинтоне, слушала фортепианный концерт.
Во вторник с утра я была немного озадачена: не пришли письма ни от Памелы, ни от Арманда. Мой пылкий поклонник обычно писал мне по нескольку раз в неделю, и я — каюсь — порой откладывала его послания непрочитанными, однако сегодня мне их почему-то не хватало.
Почта доставлялась в Лонг Барроу так же, как и во все близлежащие поместья. Возле дороги стоял столб с ящиком. Одна его дверца открывалась для исходящей корреспонденции, другая — для входящей, между ними располагалась прорезь, куда клали квитанции для оплаты почтовых расходов.
Мэйкинс или кто-нибудь из Веннеров, когда приходилось ехать в город по делам, забирали с собой исходящую почту. Каждое утро письма привозил почтальон, но до моего приезда он нечасто подъезжал прямо к дому: не хотел делать крюк. Веннеров это, собственно говоря, не очень беспокоило — миссис Веннер и Мэри получали весточки от дальних родственников только по праздникам; хозяин имел обыкновение отвозить деловые записки или счета в город собственноручно. Остальная почта состояла в основном из газет.
Тарквину время от времени приходили посылки из книжного магазина в Куллинтоне но он никогда не распечатывал их сразу, а поспешно уносил к себе в комнату. Когда я однажды частью из любопытства, частью из вежливости поинтересовалась, какие книги он заказывает, он довольно уклончиво ответил, что это литература, необходимая для занятий.
Итак, настроение было испорчено с самого утра. Это не укрылось даже от простодушного Игэна: завидев его издали, я кокетливо улыбнулась, однако обмануть его не удалось.
— Доброе утро, мисс Оршад! Вы сегодня изволили встать не с той ноги?
— О, нет… Просто письмо, которого я так ждала, почему-то не пришло.
— Надеюсь, это письмо не от моего более счастливого соперника?
— Нет, от подруги, с которой мы вместе снимали квартиру.
— Счастливая девушка, она имела возможность видеть вас целыми днями! — Игэн улыбнулся, но тут же посерьезнел: — Я, честно говоря, надеялся увидеть вас позавчера в церкви. Все знали, что Веннеры приглашали к обеду викария и должны были подвезти его к вечерней службе.
— Да, мы собирались приехать все вместе, но по дороге случилось нечто непредвиденное… — я вкратце рассказала о лопнувшем колесе. — Кстати, я и не предполагала, что вы так рьяно посещаете церковь.
— Нужно же соблюдать приличия. У бедняги викария серьезные проблемы. С тех пор как в домах появились телевизоры, вечернюю службу почти не посещают: зачем куда-то тащиться на ночь глядя, когда
