— Вроде бы…
Старик принялся потихоньку считать байковые одеяла. Молодой продолжал подслушивать.
— Все отлично, — слышался глухой голос. — Начал хозяйничать. Встречусь теперь с обоими вождями… Принесут подписанный договор. Заплачу честно, и они не обманут меня…
— Превосходно, Адамсон, превосходно. Мы идем к тебе. У тебя хватит скота для Томаса и Тэо?
— Скота хватит, хватит и пахотной земли. Можете приходить.
Хозяин, считая одеяла, прислушался.
— Проклятье! Томас и Тэо! А я-то думал, что они с нашими капканами охотятся в прериях. И чего этим идиотам взбрело в голову стать ковбоями? Надо посмотреть.
Старик пошел, но молодой охотник стоял на пути, и хозяину было не открыть дверь. Парень был крепким, широкоплечим. Его волосы и борода были чернильно-черными, и, может быть, поэтому зеленовато-голубые глаза особенно выделялись. Ему можно было дать года двадцать четыре.
— Да, Томас и Тэо, — сказал он старику, не позволяя открыть дверь. — Компания «Те энд те». Беспечно шатаются здесь, в глуши. Не боятся, что в одно прекрасное утро стрела, вонзившись меж ребер, отправит их в места вечной охоты.
— Что за ерунду ты болтаешь, — недовольно ответил старик и попробовал отстранить охотника от двери, но это ему не удалось. — С индейцами мы тут на дружеской ноге. Все тихо. И торговля идет отлично. Том и Тэо уже лет семь у черноногих. Там они и отлавливают бобров. Что ж тут может случиться. А теперь пусти-ка меня.
— Иди, — чернобородый отошел от двери, — только…
Старик взялся было за ручку двери, но вдруг помедлил.
— Что «только»?
— Ты видел, что они притащили с собой индейцев? Индейцы не поехали сюда, а спрятались где-то неподалеку.
— Что за ерунда, Фред. Сюда любой может приходить, когда захочет.
— Тогда спроси-ка ты этих, с кем они пришли. А я пока подожду здесь.
— Потешный ты парень, Фред. Ну ладно, я сделаю, как ты хочешь.
— Давай-ка. Я буду здесь.
— Дело твое.
Торговец пошел в соседнее помещение. Тот, кого старик называл Фредом, отошел в тень и встал так, чтобы, когда откроется дверь, его не было видно.
— Абрахам! — одновременно воскликнули все трое, как только к ним вышел старый торговец.
— Абрахам, прародитель знаменитой фактории! — не унимался Томас. — Где ты так долго прятался? Опять пересчитывал деньги, чтобы их стало больше?
— Зачем вы явились сюда с капканами?
— Чтобы сдать их.
— Сдать? Да что, у вас медведь последние мозги повытряс? Чем заплатите?
— Кипой бобровых шкурок, старый торгаш! Горой бобрового меха!
— Сначала посмотрим. Виски хотите?
— Даром?
— Для вас даром! По глотку!
— Пошли, Тэо, выпьем. Запах спиртного неплох!
— Ничего себе запах!
Наступила пауза. Видно, выпивали. Чернобородый подошел вплотную к двери, чтобы лучше слышать. По деревянному столу стукнули кружки.
— Где вы оставили ваших индсменов? — Это был голос старого Абрахама.
— Наших индсменов? Там, в прерии, ваша вонючая конура не для них, да и продаешь ты только дрянные ситцевые рубашки да одеяла, словно половые тряпки.
— О, не хули мои товары! За паршивые шкуры, что тащат сюда краснокожие, и мой ситец слишком хорош.
— Для тех, кому он нужен. Нашим индсменам не нужны твои рубахи. Куртки из лосевой шкуры — получше. А больше у тебя ничего нет?
— Чего ж больше? Чем могут твои голодранцы заплатить?
— Спроси сам. Дай-ка своим старым друзьям еще по глоточку.
— Не набивай цену, Томас! Держи, но это последняя, которую получаешь бесплатно. Ну, а теперь не темни. Говори ясно и коротко, кого ты притащил к моей фактории.
— Не ори так громко. Если мои краснокожие друзья услышат твои оскорбления, то как бы не пощекотали тебя между ребер.
— Томас, я знаю индсменов лучше, чем ты. Я имею дело с людьми разного сорта и разного сорта заключаю сделки. Итак, кого ты притащил? Что они хотят купить? Чем будут платить?
— Не споткнись на тысяче вопросов, старый Абрахам, как молодой жеребенок, который путается в своих четырех ногах. Прежде всего — кто они: великий воин сиксиков, его зовут Мудрый Змей, а с ним — Топотаупа и Гарри.
— Вот так имена! Чем они платят?
— Спроси у них. Сначала скажи-ка: нет ли у тебя хорошего ружья на продажу?
— Ружья? Я не продаю дряни. Мои ружья не купить индейцам, да и тебе, горе-охотнику, они не по карману.
— Ну, об этом — потом. У нас есть время. Можно переночевать у тебя?
— Мой дом — большой. Вы мои друзья. Складывайте здесь капканы и шкуры, а утром мы еще поговорим о вашей дурацкой затее. Располагайтесь в соседнем доме, а мне надо заняться своими делами.
Чернобородый в соседней комнате проворно отбежал от двери, и, когда старик вошел, он безразлично стоял у стола с керосиновой лампой.
Абрахам плотно прикрыл за собой дверь.
— Ты ведь все слышал, Фред, — сказал он и пошел к полке.
— Верно, я все слышал. Дурацкая история.
— Мало сказать — дураки. Надо их взять в руки. Притащили обратно капканы! Да их в сумасшедший дом упрятать надо!
— Уж вечер. Не выпить ли с ними?
— Я не возражаю, если ты платишь. Ты, кажется, при деньгах?
— Ну, ну… посмотрим…
Фред подошел к двери, прислушался, потом открыл ее и вошел в помещение. Близнецы и тот, кого они называли Адамсоном, в это время направлялись к выходу. Видимо, они хотели взглянуть на коней, прежде чем уйти в соседний дом на ночлег.
— М-м-м! — произнес Фред, и это должно было означать что-то вроде приветствия. Он вышел вместе с ними во двор, обнесенный палисадом, и, украдкой разглядывая всех троих, пришел к выводу, что легче всего, пожалуй, завести знакомство с Томасом. Лицо Томаса было необыкновенно подвижным, он непрестанно ворочал глазами, и даже кончик его носа шевелился, когда он говорил.
— Добрый вечер, — сказал Фред после того, как его нечленораздельное приветствие не встретило возражений. — Можно вопросец?
— Разведчики, лесные бродяги, охотники и прочий честной люд ко всему готовы, — ответил Томас.
— Не выпьем ли мы вместе? Только и всего!
— Виски дорого. Старый Абрахам, конечно, душа-человек, однако и живоглот порядочный.
— Он мне кое-что должен. На четыре кружки хватит.
— Иди ты один, Томас, — предложил Адамсон, — тогда каждому достанется по паре. Мы с Тэо останемся у лошадей.
— Ты правильно решил, Адамсон. Конечно, это самое лучшее. Присмотри за Тэо и за моей лошадью. Я пойду выпью с черной бородой. Я объясню этому юнцу, чем отличаются прерии от Нью-Йорка, бобер — от
