откинул простынь на одеяло. Складывалось впечатление, что её специально волочили по полу, собирая пыль. На чистоплотных Хайнштайнов это было не похоже. Мысль, что жена Мартина могла обрядиться в простынь и под видом привидения явиться в подвал к профессору пришла чуть позже. Вечером я уже намеренно подслушал их разговор. Моника сокрушенно говорила, что им не хватит даже месяца, чтобы расчистить какой-то проход, а Хайнштайн успокоил её, сообщив, что уже отправил в офис просьбу продлить отпуск за свой счет. Связав одно с другим, я понял, что прибыли они в особняк вовсе не как обыкновенные туристы, и стал внимательнее наблюдать за ними. Уже на следующий день я проник в подвал и обнаружил там подземный ход…
– А заодно и свою лопату! – многозначительно заметил Грошек. – Но трогать её было нельзя, ведь тогда Хайнштайны догадались бы о том, что разоблачены…
– Ну, да… – согласился Лучинский, кивая. – Я оставил её у завала…
– Что было потом?
– Хайнштайны еще не отказались от идеи разгрести подземный ход, но параллельно этому плану продолжали разведывать обходные пути, маскируя поиски под обыкновенные конные прогулки. Я не понимал, что они ищут, поэтому, сознаюсь, во время их отсутствия проник к ним в номер и произвел тщательный осмотр всех вещей.
– Наткнулись на бумаги и карту? – помог Стасю Грошек. – Прочли письмо письмо Лемке, в котором говорилось, что ночью перед отступлением немецкие солдаты из охраны особняка перетащили по подземному ходу несколько ящиков в какое-то неизвестное помещение?..
– Верно… Я подумал, что в них нацисты прятали какие-то драгоценности, и Хайнштайнам стало известно об этом. Но Мартин больше беспокоился о каком-то наследии доктора Эффельхорта. По обрывкам фраз я догадался, что им нужны то ли научные труды, то ли какие-то записи. За них, по словам Мартина, можно было заполучить солидную сумму с шестью нулями…
– Речь шла о миллионе?
– Просто Мартин сказал, что, имея пару миллионов, можно открыть собственную небольшую лабораторию и заняться любимым делом.
– Эта сумма вас взбудоражила? – сочувственно произнес Грошек. – Вы решили избавиться от Хайнштайнов?
– Вовсе нет! – горячо заявил Лучинский. – Глупости! Мне просто уже понравилась эта игра в тайну. Мартин и Моника наткнулись в заброшенном руднике на продолжение подземного хода и проникли в подвал костела. Они не смогли открыть несколько сундуков и наметили вернуться сюда на следующий день, чтобы попробовать вскрыть их еще раз. Ну, а то, что произошло потом, вы знаете…
– Мартин всыпал какую-то смесь из пороха, позаимствованного из ваших патронов, в прорезь замка на сундуке и поджег её?
– Ничего не могу сказать. Я при этом не присутствовал…
– Тем не менее, взрывное устройство в сундуке сдетонировало, и Хайнштайнов накрыло взрывом!
– Наверное, произошел несчастный случай…
– Охотно верю, – отозвался Грошек. – Вот только вы врете, что вас здесь не было! Вы все время были поблизости, вам очень хотелось взглянуть на папку с бумагами, стоимостью в несколько миллионов.
– Вы этого никогда не докажете! – усмехнулся молодой мужчина, презрительно глядя в глаза частному детективу.
– Зря вы сказали мне, что Хайнштайны поехали в Виштытис, – пожурил Лучинского Грошек. – Дело в том, что, если бы Мартин собирался тайно посетить подвал костела, то он никогда бы не сказал, что отправляется с женой на Виштынецкое озеро! Мартин был человеком неглупым. Он должен был прекрасно понимать, что, если бы, например, сторож услышал подозрительный шум из подвала и вызвал полицию, то их могли задержать. В этом случае у них была возможность прикинуться какими-нибудь любителями- диггерами или просто исследователями всяких пещер и тайных ходов. Но, дав ложную информацию вам, они лишались этого прикрытия, ведь полиция опросила бы вас с женой, а вы бы сказали, что они отправились на Виштынецкое озеро! Выходит, ложь навлекла бы на Мартина излишние подозрения.
– Чушь! – пробормотал Лучинский. – Я ничего такого вам не говорил…
– Более того, – назидательным тоном добавил Грошек, – только вам было выгодно распространить слух о том, что Хайнштайны поехали в Виштитис. Вы намеревались отвести внимание от их реального местонахождения, потому что уже решили с ними разделаться и завладеть наследием доктора Эффельхорта! Пара миллионов вскружила вам голову. Вы скрытно прошли за австрийцами до подвала костела. Вы были недалеко и, возможно, наблюдали за ними из соседнего зала через полуприкрытую чугунную дверцу. Но тут раздался взрыв. Когда дым чуть рассеялся, вы убедились, что Мартин мертв. Его жена не подавала признаков жизни. Оставаться в подвале было опасно, и вы вернулись в особняк. Но Моника не погибла при взрыве, она нашла в себе силы вылезти наружу из костела и добраться до дороги. Там её обнаружили и отвезли в больницу. С этого момента в дело вступила полиция и этим спутала вам все карты – еще раз посетить подвал костела вы не решились. Сочли разумным отложить визит на несколько дней. А сегодня, когда вам со слов пана Плаха стало известно, что в подвале полиция не нашла ничего особо ценного и то, что подземный ход собираются засыпать, вы рискнули пробраться сюда. Правда, вы уже знали, что искать…
– Я должен был раньше догадаться! – подал голос Венцеслав Плах. – Я ведь читал письмо Курта Лемке. Он все достаточно подробно описал. Как их разбудили посреди ночи, как они несли ящики по подземному ходу… Лемке вскольз заметил, что в руках у офицера было «Евангелие от Луки».
– А на самом деле это был рабочий дневник Вейдемана в другой обложке? – домыслил Грошек.
– Вот именно! – кивнул психиатр. – Надо полагать, начальство объекта решило спрятать важные записи отдельно среди тысячи старых, никому не нужных книг. Но посудите сами – «Евангелие от Луки» в руках эсецовца! – Плах обернулся к Стасю. – Вы, Лучинский, сразу обратили на это внимание?
Молодой мужчина уже полностью овладел собой и не удостоил пана Венцеслава ответом.
– Все, что здесь прозвучало, – обратился он к частному детективу, – всего лишь плод вашего больного воображения. Я не замышлял и не планировал смерти австрийцев. Вы этого никогда не докажете. А потому мне больше не о чем с вами говорить. Прощайте!..
Лучинский быстро поднялся по ступеньках наверх, отпер засов входной двери и выбежал на улицу.
– Довольно скользкий тип! – со вздохом резюмировал пан Плах, нарушая гнетущую тишину подвала.
– Возможно, я в чем-то перегнул палку, – задумчиво ответил Анджей. – Наверняка, у него своя правда… Представьте молодого человека без гроша в кармане и с университетским дипломом на руках. Найти работу с приличной зарплатой не удается. Тысячи сверстников отправляются в Штаты или колесят по Европе в поисках лучшей доли. Стась даже на это не решается. Потом брак с девушкой из состоятельной семьи. Им покупают особняк в глуши и предлагают развивать гостиничный бизнес. Не каждому это по нутру. А тут такой соблазн огрести сразу пару миллионов! Искушение сильно велико… Впрочем, к гибели Хайнштайнов он не причастен, а что у него было в планах, одному богу известно…
Глава 14
Эта странная штука – память…
Поезд в Треубург прибыл поздно вечером.
Генрих Каллер вышел на перрон, миновал жандармский патруль у входа в вокзал и, не заходя в здание, направился прямо к черному «хорьху», стоящему около фонаря. Больше машин не было – только у выезда с площади застыл бронетранспортер со свастикой на борту, да еще в отдалении по очертаниям угадывались брички и простые телеги.
Ночная прохлада быстро пролезла Каллеру под пиджак. Весна сорок четвертого в заштатном польском городишке, оккупированном с начала войны, встретила его крайне нерадушно – шел мелкий противный дождь, а у него при себе не было ни зонта, ни плаща.
Дверца автомобиля отворилась, и из салона навстречу ему выбралась женская фигура, обтянутая во все черное. Это была фройляйн Кнапп, знакомая Каллеру по Вильбенау – некрасивая очкастая шатенка с ярко накрашенными губами. Ассистентка Вейдемана внимательно изучила его анфас и, явно скупясь на приветствие, произнесла всего два слова:
– Вас ждут!
