Ветер стих. Облака скучились в толстое, теплое одеяло. Зажглись фонари, осветив территорию пекинского Западного железнодорожного вокзала – недавно построенного здания в виде старинных городских ворот с четырьмя башнями-пагодами. На привокзальной площади прибывшие пассажиры дожидались автобусов, сидя на чемоданах. В толпе прохаживались продавцы еды и выкрикивали:
– А вот пироги! Кому пироги? Горячие пироги!
В здании вокзала только что сошедшие с поездов провинциалы восторженно дивились на великолепный архитектурный декор. Из громкоговорителей звучали объявления о посадках, прибытиях, потерявшихся детях и встречающих взрослых. Повсюду сновали кочующие в поисках работы транзитники с котомками за плечами. В сияющих белизной залах ожидания семьи подкреплялись поджаркой с рисом из картонных коробочек. На длинных скамьях спали как убитые усталые пассажиры.
Мэй нашла кабинет начальника вокзала с табличкой на двери «Посторонним вход воспрещен».
Войдя в приемную, она увидела очередь из восьми человек, дожидающихся на скамейке у стены. Мэй направилась к молодой женщине за письменным столом и сказала, что ей необходимо поговорить с начальником.
– Хотите пожаловаться на плохое обслуживание? – Та отложила в сторону журнал в глянцевой обложке и посмотрела на нее, округлив глаза под тяжелыми веками. – Заполните бланк и ждите вон там!
– Нет, я по личному делу.
– По личному? – заинтересовалась секретарша.
Мэй перегнулась через стол:
– Пожалуйста, скажите ему, что я от господина Жун Фэлиня из железнодорожного бюро!
Женщина встала и исчезла за дверью. Вскоре Мэй услышала шум отодвигаемого стула, дверь снова отворилась, и дородный мужчина в серо-красной форме железнодорожника вышел с приветственно протянутой рукой. Его лицо лучилось радостной улыбкой.
– Проходите, пожалуйста, – пригласил он Мэй, пожимая ей руку.
– Меня зовут Ван Мэй, – представилась она.
– А меня Ли Гоу. Я заместитель начальника вокзала. Начальник ушел домой. Чем могу быть полезен? – осведомился заместитель, показывая в улыбке два ряда коричневых зубов. – Сяо Ян! – обернулся он к секретарше. – Чаю!
Сяо Ян послушно кивнула и вышла.
– Садитесь, будьте добры! Что за ужасная погода! Снова холод откуда ни возьмись! – Господин Ли подвинул стул и сел рядом с Мэй. – Как дела у товарища Жуна? Я ведь работал под его началом. Ну, не напрямую, конечно, это еще когда он был начальником Пекинского вокзала, а я управляющим одним из пассажиропотоков. Потом товарища Жуна повысили: перевели в железнодорожное бюро. Даже не знаю, помнит ли он меня. Прежде я руководил пекинско-гуандунским направлением.
Мэй вежливо улыбнулась и промолчала.
– Так, так… – Господин снова показал зубы и одернул форменный китель. – Давайте поговорим о том, что привело вас сюда.
– Я разыскиваю мужчину, приехавшего в Пекин из Лояна две педели назад. Он мог воспользоваться услугами отделения ценного багажа в камере хранения вашего вокзала. Я хотела бы посмотреть регистрационный журнал.
– Конечно, конечно! – Господин Ли встал и пошел к своему столу.
Сяо Ян принесла чай, разлила по чашкам – сначала своему начальнику, потом Мэй – и вышла.
Господин Ли стал листать толстый блокнот, водя пальцем по страницам. Наконец он нашел то, что нужно, и сказал:
– Сегодня начальником смены в камере хранения… э-э… Тан И! Я велю Сяо Ян проводить вас к нему.
Он взял чашку с чаем и сел на стул подле Мэй.
– Боюсь, что служащего, принимавшего багаж в тот день, может сегодня и не быть. Вообще-то они работают в две смены – одна заступает утром, вторая вечером. Не знаю точно, как они там меняются. Иногда у них бывают перестановки. Тан И посвятит нас во все детали.
– Можно мне пойти туда не откладывая? – спросила Мэй, не прикасаясь к чаю.
– Конечно, конечно, как вам угодно! – заверил господин Ли, вставая.
– Я обязательно передам товарищу Жуну, что вы мне очень помогли, – пообещала Мэй.
– Спасибо! Если вам понадобится еще какая-то помощь, обращайтесь ко мне без колебаний! – И коричневые зубы вновь обнажились в широкой улыбке.
Мэй последовала за Сяо Ян к камере хранения. У стойки столпилась кучка людей. Мэй не поняла, было ли это лишь началом очереди, или она вообще отсутствовала. Сестры-близняшки, похожие друг на друга как две капли воды, в одинаковых, небрежно застегнутых форменных кителях, обслуживали клиентов, практически не обращая на них внимания. При малейшем замешательстве и возражении они щетинились, как пара рассерженных кошек. Их смена подходила к концу.
– Отойдите в сторону, кому сказано! Чего вы мне суете свое удостоверение личности! Сначала бланк заполните! – покрикивали близняшки.
Сяо Ян подошла к ней и узнала, что их начальник находится в помещении камеры хранения.
При виде секретарши руководителя и сопровождающей ее незнакомой дамы господин Тан вскочил, судорожно гася одной рукой в пепельнице сигарету, а второй нахлобучивая на голову фуражку.
– Сяо Ян, каким ветром вас ко мне занесло? – Его лицо расплылось в широкой улыбке.
– Это госпожа Ван из железнодорожного бюро, – ледяным тоном произнесла Сяо Ян. – Ее интересует ваш регистрационный журнал. Господин Ли велел оказать ей всяческое содействие, а также доложить ему, как вы составляете график смен!
После этого она вежливо попрощалась с Мэй и вышла.
Господин Тан проводил ее взглядом. Затем бросил свою железнодорожную фуражку на стол и закурил новую сигарету. Больно надо ему оказывать содействие разным залетным птицам! Он не скрывал своего неудовольствия по поводу утомительного задания, порученного начальником. Бледное лицо и весь его вид свидетельствовали о настоятельной необходимости похмелиться.
Присев на край стола, господин Тан пускал дым сквозь желтые пальцы.
– Для чего вам понадобился регистрационный журнал?
– Мне нужно посмотреть записи отделения ценного багажа, сделанные две недели назад, – ответила Мэй. – И еще я хотела бы побеседовать с вашими работниками.
Господин Тан молча затянулся сигаретой. Потом подошел к канцелярскому шкафу и начал снимать с полки скоросшиватели.
– Я здесь храню регистрацию не старее месячной давности, – проворчал он, зажав сигарету в уголке рта. Табачный дым зловещим ореолом плавал над его головой. – Все более раннее отправляю в архив. В наши дни немногие имеют настоящие ценности, которые захотели бы оставить у нас на хранение за дополнительную плату. Какое только барахло к нам не тащат, просто удивительно!
Господин Тан с глухим стуком бросил на стол перед Мэй бумажную кипу, а сам остался стоять, прислонившись к шкафу, с новой сигаретой во рту.
Мэй принялась перелистывать страницы. Люди сдавали в отделение ценного багажа самые разные предметы: деревянный футляр из ясеня, запечатанный конверт, непонятную вещицу, завернутую в дерюгу; живую птицу в клетке. Пассажиры со всех концов великой страны привозили с собой и оставляли здесь частицу своей жизни и родимых мест, будь то рисовые поля юга, суровые леса северо-востока или горы, степь и лошадиные табуны запада. Встречались и приехавшие из Лояна, где брал начало Великий шелковый путь. Мэй вынимала заполненные бланки из скоросшивателя и откладывала в сторону.
Одна из галогеновых ламп на потолке надоедливо мигала. Господин Тан взял метлу и потыкал ручкой в стеклянную трубку, но это не возымело действия.
– Так вы из какого, говорите, отдела железнодорожного бюро?
– Я вам ничего не говорила, – ответила Мэй.
Господин Тан замолчал и минут двадцать не издавал ни звука, пока Мэй не подняла от бумаг голову и не попросила:
