Вчера он обратился к Джабари с просьбой освободить его от данной им клятвы не дотрагиваться до Бадры. Шейх согласился, но строго напомнил:
— Уважай ее честь. Будь добрым. И терпеливым.
Сегодня ночью он осторожно познакомит Бадру с тем наслаждением, которое ожидает ее в его объятиях. Один поцелуй — и ничего больше, но и этого достаточно. Он видел, какими глазами она смотрела на ребенка шейха. Когда женщины так смотрят на детей, значит они хотят иметь своих собственных.
Он был бы безмерно счастлив, если бы мог дать ей ребенка. Он усмехнулся. Они могли бы пожениться до следующего полнолуния и провести восхитительную неделю… И потом бы у них появился свой мальчик. Или девочка.
Закончив мытье, он слил грязную воду в специальный сосуд, откуда ее брали для полива. Несмотря на то что в их лагере был родник чистой воды, который строго охранялся, по законам жизни в пустыне никто не имел права транжирить воду зазря.
В течение пяти лет он привык к тому, что дал клятву не трогать Бадру. После своей женитьбы Джабари по закону племени должен был отпустить своих наложниц. Фарах вышла замуж за воина племени. Хепри сразу же попросил руки Бадры, но она ему отказала. В прошлом году он повторил свое предложение. Но она ответила ему, что еще не готова.
Однако теперь, когда все вокруг переженились и обзавелись детьми, она должна быть готова. Даже бабник Назим, телохранитель шейха и его лучший друг, расстался со своей холостой жизнью. Согласно традициям гвардейцев он взял себе новое имя Рамзес. Теперь он и его жена Катрин ждали двойню.
Терпеливый Хепри ждал Бадру пять лет. Он может ждать и дольше, если потребуется, но надеялся, что сегодня ночью уговорами и лаской сумеет добиться ее согласия.
Бадра сидела в тени акации и рисовала Элизабет, которая нянчила своего ребенка. Рядом лежала книга. Эту книгу прислал отец Катрин, лорд Смитфилд. Богатый английский аристократ хотел помочь Элизабет учить детей грамоте. Благодаря усилиям жены шейха многие в его племени знали арабскую грамоту, а некоторые, как Бадра, знали и арабский, и английский.
— Заканчивай рисование. Сейчас время твоего урока. Читай мне по-английски, — сказала Элизабет.
Бадра читала, немного запинаясь. Элизабет кончила кормить сына Тарика и слушала. Вдруг чьи-то шаги отвлекли ее внимание.
Джабари и Хепри подошли к женщинам. Шейх взял у жены ребенка и сильным движением посадил его себе на плечо. Бадра с удовольствием смотрела на эту сцену. Голубые глаза Хепри искали взгляд Бадры, когда шейх возвращал сына жене.
— У тебя прекрасный, здоровый ребенок, Джабари. Возможно, когда-нибудь у меня тоже будет сын, — сказал он, не сводя глаз с Бадры.
Тупая боль сжала ее грудь. Насколько страстно она желала быть женой Хепри, настолько невозможным казалось ей иметь от него ребенка. Та колыбельная песня, которую она могла бы петь, умерла вместе с ее дочерью. Доброе отношение Джабари со временем излечило ее душевные раны, а покровительство Хепри дало ей чувство безопасности и вселило надежду. Но, несмотря на все это, физическая близость с мужчиной была тем, чего ей хотелось бы меньше всего на свете.
Мужчины ушли, спокойно разговаривая. Тарик вцепился ручонками в золотистые волосы Элизабет, выбившиеся из-под ее голубого шарфа. Бадра пристально посмотрела на нее.
— Лиз, скажи мне, что ты чувствовала, когда была с любимым тобою человеком и когда потом у вас родился ребенок? — Щеки у нее вспыхнули, но она хотела знать ответ.
Лицо ее подруги приобрело мечтательное выражение.
— Это самое замечательное ощущение на свете. Это момент наибольшего слияния наших тел и наших душ, это небывалый восторг, не сравнимый ни с чем…
Восторг? Возможно, мечты о замужестве и ребенке вовсе не были такими уж глупыми и бесплодными. Но она никогда не испытывала восторга от близости — только ужас, боль и стыд. Может быть, в этом ее несчастье, ее беда? Она возобновила чтение, но тут вернулся Джабари и позвал свою жену:
— Элизабет!
В глазах женщины блеснул огонек. Попросив Бадру присмотреть за ребенком, она взяла протянутую руку и послушно пошла за мужем в их шатер. Циновки на двери опустились.
Бадра смотрела на черный шатер. Элизабет доверительно сообщила ей: они с Джабари решили, что у их сына должен быть брат или сестричка. И шейх был полон решимости исполнить свой долг.
Теперь Бадра попросила любимую тетушку присмотреть за ребенком. Испытывая угрызения совести и в то же время сгорая от любопытства, Бадра обошла шатер шейха, привлеченная приглушенными стонами и восклицаниями, доносившимися изнутри. Услышав их, Бадра напряглась, но потом она поняла, что это были крики наслаждения.
К ней пришло воспоминание из прошлого. Ей было семнадцать. Она жила в хорошо охраняемом доме в селении Амарна. Джабари перевез сюда и Бадру, и ее подругу Фарах, чтобы обеспечить их безопасность во время войны между племенами. Каждый раз, когда она куда-нибудь ездила, ее сопровождал Хепри. Но в тот день на базар ее сопровождал воин по имени Али. А Хепри почему-то освободили от выполнения своего долга.
Они с Али миновали дом Найлы. Бадра припомнила, что на рыночной площади Хепри флиртовал с этой молодой вдовой, недавно приехавшей в город. Когда она с Али возвращалась назад, Бадру внезапно осенила мысль, и она попросила Али вернуться за шерстью, которую она забыла. Он не хотел оставлять ее одну, но она убедила его, что с ней ничего не случится.
Когда он ушел, она крадучись обошла дом Найлы. Она слышала невнятное бормотанье Хепри и ласковый голос женщины, потом заглянула через зарешеченное окно. Она увидела богато обставленную, украшенную дорогими коврами спальню, в которой основное место занимала кровать. На постели, разметавшись, лежали обнаженные Хепри и Найла. Он целовал женщину, а ее рука, обвив его за шею, гладила длинные, темные локоны Хепри. Бадра вцепилась в оконную раму, так что побелели костяшки пальцев. Вдруг Хепри сел, откинувшись на подушки. Кожа его мускулистого тела лоснилась от пота. Он был просто прекрасен, подобен высеченной из камня скульптуре совершенного мужчины. Его густые темные волосы рассыпались по плечам, и он нетерпеливо откидывал их со лба. Бадра жадным взглядом оглядывала его грудь, живот — и… От изумления она раскрыла рот.
Мужские гениталии Фарика по сравнению с тем, что она видела у Хепри, напоминали выжатый финик.
Хепри положил руки на нежные, медового цвета бедра Найлы, широко раздвинул ей ноги и лег на нее. Вдовушка испуганно вскрикнула, когда он входил в нее, впиваясь руками ему в плечи.
— У тебя слишком велик, — простонала женщина.
Бадра сочувственно кивнула.
Хепри что-то нежно шептал, целовал Найлу и наконец полностью овладел ею.
Как завороженная смотрела Бадра на шокирующее зрелище, она была не в силах оторвать взгляд от его крепких ягодиц, которые равномерно приподнимались и опускались. Найла выгибалась и наконец закричала, стала царапать своими ногтями крепкую спину Хепри. Он что-то пробормотал и поцеловал ее. При виде выражения восторга на лице Найлы Бадра поняла, что та кричала от удовольствия. Затем могучее тело Хепри содрогнулось в последнем усилии и затихло.
Акт, который причинял ей только боль, Найле не принес ничего, кроме наслаждения. Бадру захлестнула волна ревности. Ее телохранитель не принадлежал только ей. Она горела желанием испытать тот же самый восторг, который испытали Хепри и Найла, почувствовать тяжесть его тела, ощутить крепкость мускулов, которые должны защищать ее. Но она все еще была напугана. По этой причине она оттолкнула его…
Легкое покашливание отвлекло ее от этих воспоминаний. В смущении обернувшись, она увидела Хепри, который стоял, положив руку на рукоятку меча. Он смотрел на нее нежным и удивленным взглядом Она покраснела: ведь он застал ее у шатра подслушивающей за Элизабет и Джабари.
— Бадра, — мягко позвал он, — пойдем погуляем?
