— Какую трубу лучше использовать на этот раз?
— Вторую справа, Ваша Светлость, она всего на четверть занята.
Кугель объявил дрожащим голосом:
— Я боюсь, но я поборол свой страх! Я поищу пропавшие сновидения Йоло.
— Прекрасно, — с ухмылкой процедил герцог Орбаль. — Пожалуйста, не задерживайся — моё терпение подходит к концу.
Кугель попробовал просунуть ногу в дыру, но движение щупальца заставило его вновь отдёрнуть её. Герцог Орбаль что-то тихо приказал своему констеблю, и тот притащил лебёдку. Щупальце вытащили из дыры на добрых пять ярдов.
Герцог Орбаль посоветовал Кугелю:
— Перешагни щупальце, ухватись за него руками и ногами, и оно затащит тебя назад в отверстие.
Кугель в отчаянии взобрался на щупальце. Лебёдку отпустили, и Кугеля затянуло в дыру.
Солнечный свет искривлялся у отверстия и не мог проникнуть внутрь; Кугель оказался погруженным практически в полную тьму, где, однако, каким-то парадоксальным образом смог точно оценить размеры своего нового окружения.
Он стоял на поверхности плоской и все же одновременно неровной, с возвышениями, впадинами и холмами, напоминающими поверхность бурного моря. Чёрное ноздреватое вещество под его ногами обнаруживало небольшие полости и туннели, в которых Кугель ощущал копошение множества практически невидимых светящихся точек. Там, где пористая поверхность вздымалась ввысь, гребень искривлялся, точно разбивающаяся о берег волна, или стоял торчком, зазубренный и жёсткий; в обоих случаях края мерцали красным, бледно-голубым и ещё несколькими цветами, которых Кугель никогда раньше не видел. Горизонт был неразличим, а местные представления о расстоянии, пропорциях и размерах шли вразрез с понятиями Кугеля.
Над его головой нависало мёртвое Ничто. Единственное подобие какого-то знака, большой диск цвета дождя, парил в зените, такой неотчётливый, что почти не видимый глазом. На неопределённом расстоянии — миля? — десять миль? — сто ярдов? — возвышавшаяся масса закрывала весь обзор. При более близком рассмотрении Кугель обнаружил, что это возвышение было громадной кучей студенистой плоти, внутри которой плавал шаровидный орган, очевидно, аналогичный глазу. От основания этого существа отходила сотня щупальцев, простирающихся далеко по чёрной губчатой поверхности. Одно из этих щупальцев прошмыгнуло рядом с ногой Кугеля, нырнуло во внутрикосмическую дыру и оказалось на земной почве.
Кугель отыскал мешок снов Йоло, менее чем в трех футах от него. Чёрная губка, повреждённая ударом, истекала жидкостью, проевшей в коже дырку, сквозь которую звездчатые сны высыпались на губку. Ощупывая поверхность шестом, Кугель повредил поросль коричневых щупальцев. Выступившая сукровица закапала сновидения, и, подняв одну из хрупких снежинок, Кугель обнаружил, что её края сияют причудливой цветной бахромой. Сочетание жидкостей, пропитавших снежинку, заставило его ощутить в пальцах зуд и покалывание.
Несколько десятков маленьких сверкающих узелков обступило его голову, и тихий голос назвал его по имени:
— Кугель, как мило, что ты пришёл навестить нас! Что ты думаешь о нашей чудесной стране?
Кугель в изумлении оглянулся по сторонам. Откуда жители этого места могли узнать его имя? На расстоянии десяти ярдов он заметил небольшой холмик протоплазмы, ничем не отличающийся от чудовищной туши с плавающим глазом.
Светящиеся узелки начали кружиться вокруг него, и голос зазвучал прямо в ушах у Кугеля.
— Ты озадачен, но не забудь, здесь все по-другому. Мы передаём свои мысли маленькими модулями; если ты присмотришься, то заметишь, как они проносятся сквозь поток — изящные крошечные оживикулы, жаждущие освободиться от груза своего знания. Вот! Смотри! Прямо перед твоими глазами висит великолепный экземпляр. Это твоя собственная мысль, в отношении которой ты не уверен; поэтому она колеблется и ожидает твоего решения.
— А если я заговорю? — спросил Кугель. — Это не поможет?
— Наоборот! Звуки считаются оскорбительными, и все стараются не издать ни малейшего шороха.
— Все это очень здорово, — проворчал Кугель, — но…
— Молчи, пожалуйста! Посылай только оживикулы.
Кугель разразился целым облаком светящихся сущностей.
— Я буду стараться, как могу. Возможно, вы сможете сказать мне, как далеко простирается эта страна?
— Не очень точно. Иногда я отправляю оживикулы, чтобы исследовать далёкие места; они сообщают о бескрайних видах, подобных тому, который видишь ты.
— Герцог Орбаль Омбаликский приказал мне собрать сведения, и ему будут интересны твои наблюдения. Есть ли здесь какие-нибудь ценные вещества?
— В определённой степени. Просцедель, дифаний и случайные вкрапления замандеров.
— Моя главная забота, разумеется, сбор сведений для герцога Орбаля, кроме того, я должен вернуть сны Йоло; но все-таки я хотел бы обзавестись парой-тройкой ценных безделушек, только для того, чтобы помнить о нашем приятном общении.
— Понятно! Я сочувствую твоим стремлениям.
— В таком случае как бы мне раздобыть несколько подобных вещиц?
— Очень просто. Всего лишь пошли оживикулы собрать то, что ты хочешь. — Создание выпустило целую тучу бледной плазмы, разлетевшейся во все стороны и через некоторое время вернувшейся с несколькими дюжинами маленьких шариков, блестевших льдистым голубым светом. — Это замандеры чистой воды, — продолжило существо. — Прими их с моими наилучшими пожеланиями.
Кугель высыпал камни в сумку.
— Это самая удобная система добычи ценностей. Я хотел бы ещё получить некоторое количество дифания.
— Пошли оживикулы! К чему без нужды напрягаться?
— Мы думаем примерно в том же направлении. — Кугель испустил несколько сотен оживикул, которые быстро возвратились с двадцатью маленькими слитками драгоценного металла.
Кугель осмотрел свою сумку.
— У меня ещё хватит места на немного просцеделя. С вашего позволения, я запущу нужные оживикулы.
— Я и не подумал бы помешать, — заявило существо.
Оживикулы понеслись вперёд и очень скоро принесли как раз столько просцеделя, чтобы до отказа заполнить сумку Кугеля. Существо задумчиво сказало:
— Это, по меньшей мере, половина сокровищ Утау, однакоон, кажется, не заметил их отсутствия.
— Утау? — вопросил Кугель — Вы имеете в виду ту чудовищную тушу?
— Да, это Утау, который иногда бывает груб и несдержан.
Глаза Утау повернулись к Кугелю и выпятились сквозь наружную мембрану. До Кугеля докатилась волна оживикул, пульсирующих от важности.
— Я заметил, что Кугель украл мои сокровища, что объявляю оскорблением моего гостеприимства! В наказание он должен выкопать двадцать два замандера из-под Разбивающихся Волнищ. Затем ему придётся просеять восемь фунтов лучшего просцеделя от Пыли Времён. Под конец он должен будет наскрести восемь акров стружки дифания с поверхности Высокого Диска.
Кугель выпустил оживикулы.
— Лорд Утау, наказание строгое, но справедливое. Подождите минутку, пока я схожу за необходимыми инструментами. — Он собрал сны и рванулся к отверстию.
Ухватившись за щупальце, он закричал в дыру:
— Тяните щупальце! Включайте лебёдку! Я нашёл сны!
Щупальце задрожало и заметалось, надёжно перекрыв дыру.
Кугель повернулся и, засунув в рот пальцы, издал пронзительный свист. Глаза Утау закатились, и щупальце стало дряблым.
Лебёдка потянула щупальце, и Кугеля вытащили из дырки. Утау, придя в чувство, так сильно дёрнул
