щупальце, что верёвка мгновенно треснула; лебёдка полетела в воздух, и нескольких человек сбило с ног. Утау втянул своё щупальце, и отверстие немедленно закрылось.
Кугель пренебрежительно швырнул мешок со снами-снежинками к ногам Йоло.
— Вот тебе, бессовестный! Забирай свои скучные галлюцинации и убирайся, чтобы тебя не видели!
Кугель повернулся к герцогу Орбалю.
— Теперь я могу представить отчёт о другой вселенной. Земля там состоит из чёрного губчатого вещества и мерцает триллионами немыслимо крошечных проблесков. Моё исследование не обнаружило пределов этой страны. Четверть неба покрыта бледным диском, едва-едва видимым. Жители: во-первых и в самых главных — злобная туша по имени Утау, ну и прочие, более или менее на него похожие. Издавать звуки не разрешается, и мысли передаются посредством оживикул, которые так же обеспечивают жизненные потребности. Вот таковы в основных чертах мои открытия, и теперь, с величайшим уважением, я требую главный приз в тысячу терциев.
Из-за своей спины Кугель услышал насмешливое хихиканье Йоло. Герцог Орбаль покачал головой.
— Мой дорогой Кугель, то, на что ты намекаешь, невыполнимо. Какой экспонат ты имеешь в виду? Тот комок грязи? Да в нем нет ни намёка на необычность.
— Но вы же видели дыру! Вы вытащили лебёдкой щупальце! В соответствии с вашим приказом я влез в отверстие и исследовал местность!
— Верно, но и дыра, и щупальце исчезли. Я ни на минуту не допускаю лжи, но твой доклад не так-то легко проверить. Едва ли я могу присудить награду вещи столь эфемерной, как память о несуществующей дыре! Боюсь, что в этом случае я вынужден обойти тебя. Призом награждается Царафлам и его замечательные тараканы!…,
— Минуточку, Ваша Светлость! — воскликнул Йоло. — Не за бывайте, ведь я тоже участвую в состязании. В конце концов, я могу показать свои изделия! Вот самый отборный экземпляр, дистиллированный из сотен грёз, пойманных рано утром в компании прелестных девушек, заснувших в увитой благоухающим виноградом беседке.
— Великолепно, — сказал герцог Орбаль. — Я отложу награждение до тех пор, пока не проверю качество твоих видений. И какова же процедура? Мне придётся погрузиться в сон?
— Вовсе нет! Приём сна во время бодрствования вызывает не галлюцинацию, а настроение: ощущение свежее, новое и сладостное, очарование всех чувств, неописуемую радость. И все же почему бы вам не устроиться поудобнее, пока вы наслаждаетесь моими сновидениями? Эй вы там! Тащите кушетку! А вы — подушки для благородной головы Его Светлости. Вы! Будьте любезны взять шляпу Его Светлости.
Кугель не видел никакого смысла в том, чтобы оставаться долее, и начал пробираться к краю толпы.
Йоло вытащил свой сон и, казалось, на миг был озадачен липкой жидкостью, все ещё стекавшей с кристалла, но затем решил не придавать этому обстоятельству большого значения. Он так и поступил, только протёр свои пальцы, клейкие, точно после контакта с каким-то липким веществом.
Со множеством исполненных самомнения жестов Йоло подошёл к просторному креслу, в котором непринуждённо сидел герцог Орбаль.
— Я приготовлю сон, чтобы вы могли как можно более удобно принять его, — сказал Йоло. — Я помещаю некоторое количество кристаллов в каждое ухо; затем вставляю несколько в каждую ноздрю; теперь я устанавливаю балансир под прославленным языком Вашей Светлости. Теперь, если Ваша Светлость расслабится, через полминуты вашему вниманию предстанет квинтэссенция сотен наилучших снов.
Герцог Орбаль вдруг оцепенел. Его пальцы вцепились в подлокотники кресла. Его спина выгнулась, а глаза вылезли из орбит. Он обернулся назад, завертелся, задёргался, подпрыгнул и заскакал по площади перед изумлёнными взорами своих подданных.
Йоло закричал металлическим голосом:
— Где Кугель? Поймайте этого негодяя Кугеля!
Но Кугель уже покинул Кёрниф, и все попытки отыскать его были напрасны.
Часть VI
ИЗ КЁРНИФА В ПЕРГОЛО
Глава первая
ЧЕТВЕРО ЧАРОДЕЕВ
Пребывание Кугеля в Кёрнифе было омрачено несколькими досадными происшествиями, и ему пришлось покинуть город скорее поспешно, чем с достоинством. Наконец он пробрался сквозь заросли ольхи, перепрыгнул ров и выбрался на Старый Фергазский тракт. Остановившись, чтобы оглядеться и прислушаться, и обнаружив, что погоню, по всей видимости, прекратили, он во весь дух пустился на запад.
Дорога шла через необозримые голубые торфяники с разбросанными там и сям лесистыми пятачками. Местность была сверхъестественно безмолвной; оглядев торфяник, Кугель обнаружил лишь даль, безбрежное небо и одиночество, и ни единого следа хижины или хоть какого-нибудь жилья.
Кугеля обогнала двуколка, запряжённая однорогим вериотом. Возницей был Баззард, который, как и Кугель, участвовал в Выставке Чудес. Экспонат Баззарда, подобно «Нигде» Кугеля, был дисквалифицирован по техническим причинам.
Баззард остановил двуколку. — Что, Кугель, насколько я вижу, вы решили оставить ваш экспонат в Кёрнифе?
— В действительности у меня не было выбора, — пожал плечами Кугель. — Когда дыра исчезла, «Нигде» превратилось в увесистый ком земли, который я с удовольствием оставил на попечение герцога Орбаля.
— Я точно так же поступил со своими дохлыми рыбами, — сказал Баззард. Он оглядел торфяник. — Мрачное место, где в каждом лесу поджидают азмы— грабители. Куда вы направляетесь?
— Вообще-то, в Азеномай, в Альмери. А сейчас я был бы счастлив найти приют на ночь.
— В таком случае почему бы вам не поехать вместе со мной? Я буду признателен за компанию. Этой ночью мы остановимся на постоялом дворе «Железный человек», а завтра доберёмся до Ллайло, где я живу вместе с четырьмя своими отцами.
— Это очень радушное предложение, — сказал Кугель. Он забрался на сиденье; Баззард подстегнул вериота, и двуколка быстро покатилась по дороге.
Через некоторое время Баззард сказал:
— Если не ошибаюсь, Юкоуну, или, как его ещё называют, Смеющийся Маг, живёт в Перголо, который находится непода леку от Азеномая. Возможно, вы знакомы с ним?
— Мы действительно знакомы, — подтвердил Кугель. — Он сыграл со мной несколько своих остроумнейших шуток.
— Ах, вот как! Я пришёл к заключению, что он не относится к числу ваших закадычных друзей.
Кугель оглянулся и довольно громко произнёс:
— Если вдруг нас слушают какие-нибудь нечаянные уши, пусть знают, что я очень хорошо отношусь к Юкоуну.
Баззард понимающе кивнул.
— В любом случае, зачем вы возвращаетесь в Азеномай?
И снова Кугель оглянулся по сторонам.
— Все ещё в связи с Юкоуну: его многочисленные друзья часто докладывают о подслушанных разговорах, причём иногда в искажённом виде; поэтому я стараюсь избегать неосторожных разговоров.
— Это правильное поведение! — одобрил его Баззард. — В Ллайло мои четыре отца столь же предусмотрительны.
Через миг Кугель спросил:
— Знавал я многих отцов, у которых было четыре сына, но никогда прежде не приходилось мне видеть сына четверых отцов. Каково объяснение такому странному факту?
Баззард озадаченно почесал голову.
— Мне никогда не приходило в голову спросить, — ответил он. — Но я сделаю это при первой же возможности.
