прижимаясь к маме.
История Андрианы оказалась недолгой, но печальной. Еще на стадии беременности врачи выяснили, что ее будущий ребенок будет не таким как все. Ей советовали сделать аборт, но она не смогла пойти на это – слишком долгожданным был этот ребенок, от слишком любимого мужчины, который погиб в автомобильной катастрофе, так и не узнав, что станет отцом.
Когда ребенок появился на свет, только должность и особое положение Андрианы смогли спасти его от спецклиники. Таким, как Лиля, среди нормальных людей места не было. Андриана добилась разрешения оставить дочку дома под строгой подпиской никому и никогда не показывать этого уродца. С замиранием сердца она наблюдала за взрослением ребенка, надеясь, что случится чудо и все обойдется. Дорогие препараты, лучшие врачи – ничего не помогло. В три годика появились первые признаки страшной болезни. Андриана выслуживалась, как могла, бралась за любую работу по распоряжению правительства, лишь бы дочка осталась с ней.
— Я не знаю, что будет завтра, — говорила Андриана, поглаживая Лилечку по жиденьким волосикам. – Я больше не могу ручаться, что дочка останется со мной. Да и в нынешних условиях вряд ли я долго смогу скрывать ее существование. В любой момент могу получить пулю в лоб. Или меня уволят к чертовой матери… или посадят, как козла отпущения. Что тогда будет с ней? Вы понимаете?
Мы лишь кивали.
— Прошу вас, возьмите ее с собой. Вы хорошие люди и не сделаете ей ничего плохого. А я обещаю, что вас выпустят из страны. Я обеспечу вас всем необходимым, никто никогда не узнает, где вы, только возьмите Лилечку с собой. Может, там она проживет дольше.
Андриана снова начала плакать. Девочка, вглядывалась в лицо мамы и тоже вот-вот готова была разрыдаться.
— Конечно мы возьмем Лилю, — спохватился Илья. – Не беспокойтесь. С ней все будет хорошо.
— Спасибо.
У Андрианы запищал телефон. Она вытерла слезы и подняла трубку. Ее голос снова стал резким и уверенным. После короткого разговора она обратилась к нам:
— Вам пора. Ко мне сейчас приедет министр. Когда вы вылетаете?
— В шесть вечера с частного аэродрома на севере города, — ответил Илья.
— Хорошо. В половину шестого я буду там с Лилей. Что еще я могу для вас сделать? Может, нужна провизия, одежда?
— У нас все приготовлено.
Андриана провела нас до двери.
— Анна, простите меня за все. Поймите…
— Не надо ничего говорить. Я все понимаю. Вы тоже простите меня.
— Я помогла бы вам, даже если бы не Лилечка.
— Андриана, можно еще кое о чем попросить? – я решила воспользоваться моментом.
— Конечно.
— Я обещаю, что всегда буду с вашей дочерью и буду ухаживать за ней, как за родной. А вы пообещайте, что отпустите с нами даже тех, кого никогда бы не отпустили.
— Вы о ком?
— Просто пообещайте. Они нужны нам там. Без них мы не справимся.
— Если нужны, обещаю.
Мы вышли во двор, быстро сели в машину и поехали домой. Мутная полоса рассвета белела на востоке.
Днем Феликс привез гостя. Точнее гостью. Ирина, бледная и ослабшая после болезни, с серыми кругами под глазами, вошла в тесный подвальчик и осталась с нами. Как же я рада была видеть ее живой и здоровой! Порываева и Смольскую тоже спасли, но они до сих пор находились в больнице.
Ира за это время сильно изменилась: раньше всегда веселая и озорная, теперь стала серьезной и молчаливой. Произошедшее в Африке заставило ее посмотреть на свою жизнь по-другому. Она больше не хотела работать на организацию, которая бросила нас умирать на другом конце земли. Здесь ее больше ничего не держало – не осталось ни родственников, ни друзей: единственного брата убили месяц назад при оказании сопротивления служащим спецотдела. Его беременную жену силой увезли на аборт. Больше о ней ничего не известно.
Ира согласилась лететь с нами, хоть ей, так же как и мне, не нравился конечный пункт назначения. Но других вариантов не было.
Вечером, собрав вещи и заколотив двери домика, мы отправились на аэродром. Там нас уже ждал небольшой самолет и машина Центра евгеники. Ни сотрудников, ни охраны видно не было, но мы все же решили перестраховаться: остановили микроавтобус возле выхода на взлетную полосу и договорились, что никто из машины не выйдет, пока мы с Ильей не разведаем ситуацию и не дадим знак, что можно подниматься на самолет.
Андриана была одна и разговаривала с пилотом. Рядом, на ступеньках трапа сидела Лилечка в желтом платьице и такого же цвета панаме. То, что девочка была с мамой, внушало доверие. Как только я увидела лицо Андрианы, ее уставшие и полные надежды глаза, успокоилась окончательно. Она не соврала.
— Здравствуйте, — Андриана улыбнулась и протянула руку мне, затем Илье.
— Здравствуйте. Ну что, мы летим?
— Да. Я оформила разрешение, хоть это было и не просто. Я также распорядилась, чтобы подвезли кое-какие припасы: еда, медикаменты, одежда, фильтры для воды – все уже в самолете. Еще есть сборный комплекс для жилья. Такой же, как та лаборатория, в которой вы жили в Африке, только меньше размером. Вся техническая начинка работает на солнечных батареях, чтобы вы не зависели от генераторов и аккумуляторов. Надеюсь, вы не повторите ошибки экспедиции.
— А как мы это все установим?
— Там нет ничего сложного. В ящиках найдете руководство по эксплуатации и необходимые инструменты. А, чуть не забыла! Еще есть компьютер со спутниковой связью. Не уверена, что эта техника проработает долго, но я хочу хотя бы знать, как вы там устроитесь. Анна, позаботьтесь о Лилечке, прошу вас. Все необходимые медикаменты, лекарства и инструкции есть. Вы врач. Я на вас надеюсь, — Андриана взяла дочку на руки и нежно поцеловала. Лилечка тоненькими ручками с лиловыми прожилками вен крепко обняла шею мамы.
В тот момент я увидела Андриану совершено другой. Почему я когда-то решила, что она мне враг? Обычная слабая женщина с необычно тяжелой ношей. Вряд ли такая работа, высокая должность и непомерная ответственность приносили ей счастье. Сражаться со старостью и смертью, держа на руках маленького старичка, смог бы далеко не каждый. А ей это было по силам. И даже поверить и отдать своего ребенка чужому человеку, летящему неизвестно куда, неизвестно зачем, она тоже смогла.
Еще сутки назад я и подумать не могла, что в жизни этой успешной и сияющей женщины может быть такое горе. И если так, то сколько еще людей, которые друг о друге ничегошеньки не знают, но предполагают, додумывают, дорисовывают… И получается одна большая ошибка. А ведь все просто: если убрать все эти сложности, навороченные горой неверные представления друг о друге, все можно исправить. Андриана останется с ребенком, который сможет свободно гулять по улицам, мама больше никогда не будет жить в подвале, женщины смогут рожать детей без разрешений и комиссий, не будет войны и голода. Это же не так сложно, надо только открыть глаза и понять друг друга.
Все просто… но чего же не хватает, чтобы все встало на свои места? Наверное, смерти. Простого и сложного регулятора, беспристрастного судьи. Или Бога. Может, тот Бог, о котором говорит Илья, которого боятся и на которого надеются, и есть смерть? Пока мы боимся умереть, в нас живет Бог. Когда мы перестаем умирать, Бог покидает нас, а мы остаемся наедине со своей бесконечно долгой и непомерно бессмысленной жизнью.
И как бы мы не старались прославлять бессмертие, как бы не стремились к красивой, идеальной вечной жизни – все замешано на смерти. Даже простые розовые конверты появляются в почтовом ящике только после того, как собран отменный урожай смертей. Идеальное общество существует только потому, что кто-то отдает приказ избавляться от неидеальных. Этот кто-то считает, что имеет право проводить
