Лукас помолчал, а потом медленно проговорил:
— Я ничего не знаю, матушка. Я запутался. Но мне кажется, что сейчас правда на вашей стороне.
— Я не совсем понимаю тебя, — озабоченно заметила Розмари. — Лукас собрался с духом и выпалил:
— Я не утверждаю, что мы с сэром Мэтью непременно станем неразлучными друзьями, но если вы с ним поладите, то я с радостью пожму ему руку.
Розмари обняла его и разрыдалась.
Розмари решила не обращать внимания на косые взгляды слуг и их явную неприветливость.
— Вас, должно быть, зовут Брим, — мягко обратилась она к одному из них. — Сэр Мэтью много рассказывал о вас.
Взгляд слуги заметно потеплел.
— Да, мэм, это мое имя. Благодарю вас, мэм, — сказал он, сгибаясь в почтительном поклоне.
— Так вы говорите, его сейчас нет дома? — осведомилась еще раз Розмари Уайльд.
— Совершенно верно, мэм, — ответил Брим.
— Что ж, значит, мне придется подождать его в библиотеке, — заявила Розмари решительным тоном.
Предъявив таким образом свои верительные грамоты, она величественно прошествовала мимо изумленного слуги к единственной запертой двери, выходящей в этот огромный квадратный холл. То, что дорогу она выбрала верную, доказало огромное облако табачного дыма, выплывшее ей навстречу, как только она раскрыла дверь.
Сэр Мэтью сидел, развалившись, в одном из глубоких старинных кресел. Возле его ног стояла бутылка, а в руке он держал бокал с янтарной жидкостью. В другой руке дымилась тонкая сигара. Галстук его съехал набок, сюртук был дурно выглажен. На лбу резко выделялись морщины. Глаза были тусклыми и безжизненными. Розмари потрясла его ужасная бледность.
Увидев ее, он медленно поднялся.
— Роди? — проговорил он так, словно перед ним вдруг возникло привидение.
Брим открыл было рот, намереваясь что-то сказать, но потом посмотрел на этих двух людей, которые не могли отвести друг от друга глаз, слегка улыбнулся, поклонился и бесшумно выскользнул из библиотеки.
Щелчок дверного замка заставил Розмари встрепенуться. Она подошла к большому, доходившему до самого пола, окну и настежь распахнула его.
— Если я правильно поняла тебя, — сказала она, — ты отправился в Челфорд, чтобы продать этот дом? Верно ли, что ты также собираешься предпринять далекое путешествие?
Когда она вновь повернулась к нему, он уже успел избавиться от бокала и сигары и тщетно пытался привести в относительный порядок свою одежду.
— Погоди-ка, — сказала она, — у меня это получится лучше. — И Розмари поправила его галстук, а потом взглянула прямо ему в глаза и произнесла с мягким укором: — Друг мой, ты совсем не заботишься о себе.
Он отвел ее руки, отодвинулся и холодно спросил:
— Послушай, какого дьявола тебе тут нужно?
Она слегка вздрогнула, неприятно удивленная его тоном и словами, и ответила:
— Я видела тебя на похоронах Руперта, и мне показалось, что ты плохо выглядишь.
— Но почему же ты не подошла ко мне, не улыбнулась, даже не поздоровалась? — обиженно осведомился сэр Мэтью. — Мне почудилось, что я внезапно стал невидимым.
— Мэт… — прошептала она, и в голосе ее послышались нотки извинения.
— Конечно, именно этого мне и следовало ожидать. Ведь там был твой сын, — язвительно продолжал сэр Мэтью, — этот образец всяческих добродетелей. Стоит ему недовольно нахмуриться, как ты впадаешь в отчаяние и готова выполнить любую его прихоть. Как же ты боишься его разгневать! — Он поднес руку к глазам и глухо закончил: — Извини, Роди, но ты явилась сюда в очень неподходящий момент. Не так должно встречать гостей. Брим проводит тебя.
Она притворилась, будто не слышала его полных горечи слов, и сказала:
— Мэт, Анна Ренкин сообщила мне, что ты сделался затворником, никуда не выходишь и ни с кем не встречаешься. Все так удивились, когда увидели тебя на похоронах.
Сэр Мэтью попытался ехидно усмехнуться, но у него не вышло — вместо ухмылки получилась жалкая гримаса.
— Как я понимаю, твои сынок счел меня наглецом, — заметил он после небольшой паузы. — Я же осмелился появиться в обществе приличных людей! Так вот: отправляйся к нему и скажи, что он не ошибся на мой счет. Я действительно пьяница и гнусный развратник. Это известие наверняка порадует его.
— Я не могу передать ему твои слова. Сейчас он едет в Лондон и… — Розмари не закончила, потому что сэр Мэтью поспешно перебил ее:
— Ах да, как же я сам не догадался! Разумеется, твоей ноги не было бы в моем доме, если бы не эта его отлучка. И ты что же, прикажешь мне чувствовать себя польщенным твоим внезапным визитом?
Розмари потеряла самообладание и крикнула:
— Я прикажу тебе немного помолчать и выслушать меня!
Ее вспышка произвела желаемый эффект. Он скрестил на груди руки и присел на край стола.
Ободренная его молчанием, она начала свою небольшую речь, которую несколько раз старательно репетировала.
— Мэт, — начала она, — Лукас сильно изменился. Я думаю… нет, я почти уверена, что это смерть Руперта так повлияла на него. Она сделала его менее самодовольным, самонадеянным и менее уверенным в своей правоте. Да и все мы в последнее время несколько изменились, не так ли? Ведь Руперт был настоящим жизнелюбом. Мне до сих пор с трудом верится, что он смог выстрелить в себя. Наверное, его самоубийство и заставило Лукаса по-иному взглянуть на окружающих его людей. Он стал более терпимым к чужим ошибкам. Его сердце смягчилось, вот что я хотела сказать.
Она улыбнулась, вспомнив о последнем разговоре с сыном, и подошла к Мэтью.
— Мэт, — произнесла она радостным тоном, — он благословил наш брак. Мы можем пожениться, когда только пожелаем.
Но ее возлюбленный смерил ее таким свирепым взглядом, что она невольно отшатнулась. — Благословил?! — закричал он. — Вот как? А кто его просил делать это? Только не я, слышишь, не я! При таких обстоятельствах ты мне не нужна! — Й сэр Мэтью еще больше возвысил голос: — Брим! Брим!
Слуга появился тут же, выскочил, словно чертик из табакерки. Он, без сомнения, подслушивал под дверью библиотеки.
— Да, сэр? — подобострастно спросил слуга.
— Брим, проводи миссис Уайльд, — приказал сэр Мэтью.
— Слушаюсь, сэр. — Брим печально посмотрел на Розмари, и его взгляд многое рассказал ей. — Прошу вас, миссис Уайльд.
— Я никуда не пойду, — решительно заявила женщина. — Брим, приготовьте, пожалуйста, для сэра Мэтью крепкий кофе. И передайте кухарке, чтобы она прислала сюда тарелку бутербродов. Больше нам пока ничего не требуется.
— Слушаюсь, мэм, — ответил слуга, готовый уже скрыться за дверью.
— Брим! — прорычал сэр Мэттью.
— Да, сэр, сию минуту, сэр, — ответил слуга и пулей выскочил из библиотеки.
Сэр Мэтью проводил его возмущенным взглядом и повернулся к Розмари.
— Не понимаю, чего ты хочешь добиться? — устало проговорил он.
Розмари подошла ко второму окну и безуспешно попыталась отворить его.
— А я не понимаю, — проворчала она, — как ты умудряешься дышать этим угарным газом. Тут же полно дыма. — Она старалась говорить непринужденным тоном. — Мэт, неужели тебе нравятся эти сигары?
— Очень! — вызывающе ответил он. Окно наконец то поддалось, и она жадно вдохнула полной грудью свежий воздух.
— Значит, и мне придется привыкать к их запаху, — вздохнула Розмари и махнула рукой. — Не знаю,
