1. ЖУК И ГЕОМЕТРИЯ
Началось с того, что Васька нашел жука. Нашел в парте.
Была задана самостоятельная работа. Васька с Колькой сделали ее раньше всех и скучали. Колька рисовал на промокашке какую-то штуку с рожками и ножками, а Васька, не умевший рисовать, силился придумать, чем бы такое заняться. Заглянул сквозь круглое отверстие для чернильницы в парту и увидел: сидит жук. Самый настоящий жук. Притом огромный и с усами.
Как он туда попал, было неясно. Но он был живой, потому что, когда Васька, как охотник, неожиданно увидевший редкую дичь, взял его двумя пальцами за спинку, он зашевелил блестящими, жесткими, словно проволочными, лапами и вытянул усы.
Васька толкнул Кольку:
— Гляди!
Колька замер в восхищении:
— Ой-ой-ой… Откуда?
— В парте сидел. Видал — усищи?
Жука тотчас подвергли тщательному и всестороннему осмотру. Когда он был изучен, Колька предложил:
— Давай, Васек, его на нитку привяжем!
Из полы Колькиной куртки вытянули нитку, привязали ее к лапке и пустили жука ползать по парте. Только жук дополз до края и хотел свалиться вниз, Васька потянул за конец, и жук проехал обратно.
Заставив жука проделать несколько таких рейсов, — поровну Васька и Колька, — они стали думать, что можно еще с ним сделать.
Потолкали в спину сидящего впереди Мишу Сахарова, маленького, с торчащими ушами, старательно водившего пером и носом по бумаге:
— Во! Жук!
Миша глянул — и опять в тетрадку.
Но Колька был человеком ужасно зорким и сразу заметил, что Миша при виде жука вроде как испугался; Кольке даже показалось, что Миша и плечами дернул, как девчонка. А Колька, кроме того, что был зорким, он был еще человеком дотошным и никакого дела не мог оставить просто так.
— Ага! Испугался! — злорадно зашептал он. — Вот мы его сейчас тебе на шею посадим, он тебя сразу…
Миша съежился, но учитель поглядел в их сторону и погрозил Кольке карандашом. Колька и Васька мигом сунули руки в парту.
Урок был последний.
Обеспокоенный Миша, как только прозвенел звонок, незаметно проскочил в раздевалку и принялся отыскивать свое пальто, чтобы поскорее улизнуть, но там его настиг вездесущий Колька.
— Сюда! Сюда! Держу! Скорей! — радостно заорал он ребятам, толпившимся вокруг Васьки с жуком.
Васька и все ребята посыпались по лестнице вниз, в раздевалку, где Миша отчаянно боролся с Колькой и старенькая няня тетя Поля, которую все мальчишки очень любили и ничуть не боялись, суетилась около и тянула Кольку за рукав.
— Отпусти его сию минуту, негодный!.. Отпусти, тебе говорят, а то сейчас — веником. Что ты в него вцепился, чисто домовой. Пусти, тебе говорят!..
Колька одной рукой крепко держал Мишу за хлястик пальто, другой оборонялся от тети Поли:
— Вы не знаете, теть Поль!.. Вы ничего не понимаете, теть Поль!.. Сейчас будем приучать, чтоб не боялся…
— Чего?
— Жука!
— Жука! — Тетя Поля всплеснула руками.
Тут подоспели ребята. Несколько добровольцев схватили Мишу.
— Держать его крепче! — скомандовал Васька, поднимая за нитку жука. — Сейчас будем производить опыт…
Увидев страшные усы и проволочные лапы, мерно пошевеливающиеся в воздухе, Миша укусил кого- то за руку, вывернулся и бросился к двери, добровольцы—за ним, тетя Поля, потрясая веником, — за добровольцами…
— В чем здесь дело? — вдруг раздался звонкий голос. Ребята остановились, увидев незнакомую молодую женщину.
— Ни в чем… Жук вот тут… колорадский… — сперва смутился Васька.
— Ну и что — жук? — Незнакомка указала на Мишу — Зачем вы пристаете к этому мальчику?
— Замучили вот парнишку… Я и так, и сяк… Жука, вишь, какого-то приучают, ах, озорники… — сказала тетя Поля, опустив веник.
— Это, теть, мы не жука, а Мишу приучаем, — добродушно пояснил Колька. — Потому, если не приучить, он так и будет — трус, как, например, девчонка. Меня, например, плавать так научили: взяли и на глубоком месте в воду бросили — плыви. Я хоть и не умел плавать, а ничего не поделаешь — поплыл. Вот, например, и сейчас…
Мишиного хлястика он не бросал и смотрел на незнакомку снизу вверх с видом такой уверенности в своей правоте, что та, улыбнувшись, дружелюбно спросила:
— Откуда у вас жук?
Но Васька уже успел разглядеть, что она, оказывается, совсем молодая, может быть, сама учится, как его сестра Лилька, которая, став студенткой, до того зазналась, что даже вздумала воспитывать его, Ваську; почему-то стало обидно за себя и даже за жука, и он вдруг невежливо ответил:
— Ниоткуда… Вам-то какое дело?
Незнакомка подняла тонкие брови:
— Разве так разговаривают со старшими?
Ваське и самому стало стыдно, но — все равно уж! — он отвернулся и пошел к вешалке, бормоча под нос:
— «Старшими»… подумаешь… «старшими»…
Незнакомка со спасенным Мишей ушла.
Тетя Поля, сокрушенно качая головой: вот, мол, непутевый! — обратилась к Ваське:
— И-и-и, голова-то пустая! Ты кого ж оговорил-то? Учительницу свою новую оговорил, Галину Николаевну! Какое же у нее теперича отношение к такому басурману будет, а?
— Какую учительницу?
— По математике, вместо Анны Филипповны будет!
— О! Я знаю! Я видел! — радостно воскликнул вертевшийся тут маленький и юркий мальчишка. — Я вчера в учительскую ходил, карту полушарий брать, смотрю — и эта самая сидит там на диване. И Андрей Кондратьевич сидит и она — разговаривают. Я карту беру, а сам слушаю. А Андрей Кондратьевич говорит: «Это, говорит, мой промах, и ваши замечания, говорит, совершенно справедливые». Сам Андрей Кондратьевич! А он еще получше всех все знает! Я еще сильней стал слушать. Тут Андрей Кондратьевич говорит: «А Юлькину, вместо того чтоб к чужим разговорам прислушиваться, надо брать карту и идти на урок. Звонок кому был?» Я и побежал.
Вот тебе и раз! Учительница, да еще по математике!
А с математикой у Васьки дела неважно обстояли, можно сказать, даже никуда не годно обстояли — по геометрии была двойка.
Дело в том, что геометрия — новый предмет, его только начали учить, и уж по названию было видно,
