никакой жалости, не как пять лет назад, когда он пощадил Леарко и этим позволил ему стать тем, что он есть сейчас.
Было похоже, что Леарко ослабил защиту, почти казалось, что он хочет умереть. Он качнулся назад, глядя перед собой пустыми, невидящими глазами. Это не тронуло Идо: гном только немного изменил траекторию удара. И тогда молодой противник поднял меч и заставил его сделать широкое движение рукой. На этот раз ребро словно взвыло от боли. Идо потерял координацию и споткнулся, успев подумать, что нога Леарко вовремя оказалась в нужном месте.
Гном покатился по земле, сам не веря тому, что произошло. Он уже забыл, когда падал в бою, — так давно этого не случалось. А теперь — сбит с ног мальчишкой.
Он лежал на спине, и меч принца был приставлен сбоку к его голове. Идо поднял голову и посмотрел на Леарко.
Тот не проявлял никаких чувств — ни радости от победы, ни жажды крови. Ничто не нарушало полнейшего спокойствия его лица. Его дыхание было немного учащенным.
— Иногда достаточно быть хитрым, чтобы победить.
Идо улыбнулся. Меч еще был у него в руке. У него появилась одна мысль — отчаянная, но, может быть, она поможет ему выбраться. Он не хотел сдаваться.
— Это называется обман.
— Ты ошибаешься, это хитрость. С тех пор как я встретился с тобой, я только этому и учился.
В его голосе был холод бездонной пропасти. Кто он на самом деле, этот юноша? Чего хочет и что побуждает его действовать?
— В тот раз ты сказал мне правду? Ты тогда в самом деле прилетел искать выживших?
Глаза Леарко наполнились болью. Идо сжал рукоять меча.
— Это была правда.
— Твой отец хочет получить мальчика для того, чтобы его убить. Он заключил договор с Гильдией, продал свою душу за власть. Ты действительно хочешь ему помочь?
Леарко опустил глаза, и его меч слегка дрогнул.
Идо вскочил на ноги. Лезвие противника слегка задело его плечо, но он не остановился. Потом его клинок описал широкий круг, и на груди Леарко появилась длинная красная черта. Принц качнулся назад, но удержался на ногах и не коснулся земли.
Идо ясно понимал, что Леарко мог бы остановить его. Уловка, которую он применил, была простой, и мальчику хватило бы немного быстроты, с которой он действовал раньше, чтобы она не сработала. Но Леарко этого не сделал.
Леарко поднес руку к груди. Рана была всего лишь царапиной, но, должно быть, сильно болела.
— Увози его.
Идо посмотрел на принца.
Тот поднял взгляд и сказал:
— Однажды ты спас мне жизнь, уходи с мальчиком.
И бросил меч на землю.
Идо с трудом смог поверить в это, но не заставил Леарко повторять эти слова дважды.
Сан сидел рядом с драконом и держался рукой за лодыжку. Он явно был не в состоянии встать сам. Конь лежал без признаков жизни на расстоянии нескольких локтей от него с распоротым животом.
— Все в порядке? — шепотом спросил гном.
Сан ответил слабым кивком.
— Я не знаю, что случилось. Этот свет — мне было страшно.
— Все в порядке.
Он взял мальчика за плечо. Коня у них больше не было, нужно было идти пешком.
Леарко стоял неподвижно и молча смотрел на них.
Идо повернулся к нему:
— Ты не обязан следовать за отцом — не был обязан тогда, и тем более не обязан сейчас.
— Я его сын, — с грустной улыбкой ответил Леарко.
Идо вспомнил свое детство. Он был сыном свергнутого короля и рос полный ненависти и желания отомстить, он тоже был опутан этой сетью любви и долга, которую невозможно разорвать.
Он не стал больше ничего говорить, взял Сана за руку и исчез в ночи. На этот раз он чувствовал, что еще увидит Леарко, что история его жизни закончится еще очень не скоро.
25
КОНЕЦ ВСЕХ ИЛЛЮЗИЙ
Путь к дому Сеннара был спокойным. Долгие переезды на драконах-кагуа и тихие ночи под звездами. По вечерам было прохладно, и путешественникам приходилось спать рядом с драконами, чтобы согреться. Дождь шел всего один раз, и они укрылись от него в большой пещере.
Очень скоро горы снова утонули в зеленом море лесов; Лонерин и Дубэ стали видеть вокруг то же, что раньше встретили на противоположном склоне гор, — дикий лес, полный невероятно высоких деревьев и огромных листьев.
— Давно ли Сеннар живет один? — спросил однажды Лонерин.
— Самое малое три года, — ответил Ильо.
— А как это получилось? Я хочу сказать: может быть, он прогнал гостей, поссорился со старостой…
— Ничего такого не было. Наш Гхуар сам понял, что маг желает быть один, и просто перестал ходить к нему, а мы тоже стали воздерживаться от этого. Мы только иногда оставляем ему подарки в дупле дерева, недалеко от его дома. На следующее утро мы видим, что дупло опустело. К этому дереву я и поведу вас.
— А далеко ли оттуда его дом? — вступила в разговор Дубэ.
— Не очень далеко. Не бойтесь, вы его найдете.
— Вопрос в том, что мы найдем в нем… — подумал вслух Лонерин.
Ильо улыбнулся:
— Маг — великий герой вашей страны, верно? Вам нечего бояться его.
— Ты был с ним знаком? Разговаривал с ним?
Ильо кивнул:
— Один раз в деревне, несколько лет назад. Это одинокий человек, немного печальный.
Дубэ без труда поверила ему. Хроники рассказывали о Сеннаре и Ниал как о неразлучной паре. Смерть Ниал должна была стать неизлечимой болью для Сеннара, не говоря уже о ссоре с сыном и его уходе. Этого достаточно, чтобы порвать связи со всем миром.
Когда они доехали до места назначения, было уже недалеко до вечера.
— Вот оно, дерево с дуплом, о котором я вам говорил, — сказал Ильо и указал на это дерево. — Дальше вы должны идти сами.
Дубэ огляделась вокруг. Этот лес не выделялся ничем особенным, кроме тропинки, уходившей в чащу.
Заметив, что Лонерин уже слез со своего кагуа, она сделала то же самое.
Ильо улыбнулся как всегда и быстро ушел туда, откуда явился.
Дубэ и Лонерин оказались одни. Он немедленно направился к этой тропе и, ничего не говоря, встал впереди Дубэ. Она была смущена и растеряна. После того короткого разговора в начале пути они не обменялись ни словом. Она не могла даже смотреть на него, потому что от этого чувствовала себя плохо.
— Ты думаешь, Сеннар далеко? — на одном дыхании выговорил он дрожащим голосом.
— Ильо сказал, что до него близко.
