мужчину непозволительно, а уж на повелителя… Если хоть кто-то видел, для тебя останется один путь — на Мыс Смерти.
— Нет, никого точно не было.
Но мне от этого было не легче. Опять придется искать способ сбежать. Уверена, Регина тоже под присмотром. Мы даже сказать друг другу ничего не сможем — услышат другие драконы. Я задумалась. Только сейчас меня посетила одна мысль:
— Ирин, я бы и тебе посоветовала вернуться поскорее обратно, пока твоего братца не посетила идея и тебя здесь оставить. Регину он не отпустит, но другого дракона послать может.
— Я об этом думала. Но решила, что еще побуду несколько дней. Может, все у вас и наладится. Он тебя любит.
— Хорошо, Ирин. Если уж Эйнэру так хочется, немного потерплю и посижу во дворце. Может, действительно успокоится.
Эльфийка поцеловала меня и вышла.
Вечером сестра повелителя появилась снова и улеглась со мной в постель, как когда-то раньше.
— Знаешь, Елка, — помолчав произнесла она, — мой брат, конечно, очень красив и боец превосходный, но твой Кэрол все равно был лучше во всех отношениях. Как вспомню, что нет ни его, ни Джейда, так жить не хочется.
Я с удивлением посмотрела на Ирин. Мне в последнее время тоже везде мерещится Кэрол. Просто наваждение. Но поговорить на эту тему нам не пришлось: вошел повелитель. Ирин поцеловала меня, быстро попрощалась и вышла. Супруг молча стал раздеваться.
— Эйнэр, я прошу тебя: уйди.
Он, прищурившись, посмотрел на меня:
— Пока ты еще моя жена.
— Вот именно, пока.
Самое странное, меня неудержимо влекло к этому мужчине. Но я знала, что, если он подойдет, буду сопротивляться изо всех сил. Эйнэр, видимо, это понял:
— Подумай как следует, Елка, пока я еще говорю по-хорошему. Не заставляй показывать, кто здесь хозяин.
Он ушел, а я уткнулась в подушку и залилась слезами. Сказал бы, что я свободна. Позвал бы прогуляться или прокатиться на лошадях, и все бы было как прежде.
Утром в комнату вбежала Ирин.
— Елка, прилетел Клод.
Я рванулась к выходу и застыла, представив, как стража тащит меня обратно. Как сын поведет себя, узнав, что мать под арестом? Чью сторону примет? Я не хотела стать яблоком раздора между ним и отцом. Но и просить у повелителя прощения не собиралась.
Я легла в кровать и положила на голову полотенце:
— Ирин, скажи Клоду, что я заболела.
Мой мальчик влетел в комнату как вихрь.
— Мама, что с тобой? — Он обнял меня и поцеловал. — Да ты вся горишь! Что сделать? Как помочь?
Хорошо, что мое тело поддержало мое вранье.
— Клод, милый, ты это уже сделал. Больше мне ничего не нужно. Только увидеть тебя, дотронуться до тебя, поцеловать.
Клод обнял меня и замер:
— Мама, как я тебя люблю! Ты лучшая и самая замечательная из всех женщин.
Я прижала сына к себе: ох нет, Клод. Самую замечательную ты уже встретил. Потому и покинул нас. Я гладила волосы сына и целовала его. Опять подумала, что он красивее повелителя. Жадно всматривалась в черты лица и старалась найти в них хоть что-то свое.
— Мама, я хотел пригласить вас с отцом к себе. Будет торжественный прием, меня представят подданным как будущего правителя.
— Ты же видишь, Клод, что я больна. Прилечу сразу, как поправлюсь, и буду гостить долго- долго.
Сын улыбнулся:
— Долго-долго не разрешит папа. Он не любит тебя отпускать.
Я погладила его по голове:
— Пусть вместо меня полетит Ирин. Представляю реакцию мужчин на ее появление.
Клод прижался щекой к моей щеке.
— Мама, ты лучше ее.
— Ну нет. Не знаю женщины прекраснее, чем твоя тетя.
И вдруг передо мной возник образ рыжей красавицы на лошади. Вспомнился злой, обжигающий взгляд. Стало тревожно. Я испытала беспокойство и не могла понять: отчего? Та женщина осталась в другом мире и вряд ли мы когда-нибудь встретимся.
— Ладно, Клод, иди к отцу. Потом еще поговорим.
Если Эйнэр меня позовет, все прощу, чтобы побыть с сыном.
Вечером они пришли вместе. Повелитель поддержал мою игру. Был заботлив и внимателен. Потом сказал:
— Клод, не будем мешать маме отдыхать. — Он пристально поглядел мне в глаза. — Маме нужно беречь здоровье. Она посетит твой мир позже.
Они поцеловали меня и вышли. А я впилась зубами в подушку. Я очень хорошо поняла, что супруг решил меня подчинить, шантажируя этой поездкой. Ох, Эйнэр, неужели ты до сих пор не понял, что я могу любить, только оставаясь свободной?
Внезапно я вспомнила, вернее, почувствовала наши прежние поцелуи и объятия. Тело Эйнэра рядом с собой. Терять любовь повелителя мне не хотелось, но выхода я не видела.
Через два дня Эйнэр, Ирин и несколько приближенных отправились с Клодом. Ирин хотела остаться, но я уговорила ее слетать. Мне нужно знать, как там все будет.
Накануне отлета муж зашел ко мне. Я старательно изображала больную.
— Мы отправляемся завтра.
— Счастливого пути.
Эйнэр еще немного побыл в моей комнате. Мы оба чего-то выжидали. Я — того, что он все-таки позовет меня с ними. А он — не знаю чего. Потом эльф резко повернулся и пошел к дверям.
Олтэр остался охранять Диар. Эти дни он часто был моим гостем. О побеге я не думала. Не стала бы подводить друга, если бы даже нашла способ освободиться.
Мы сидели за столом. Я угощала князя фруктами и чудесными напитками. Олтэр взглянул на меня:
— Не понимаю вас с Эйнэром. Как ты когда-то говорила: между вами пробежала черная кошка?
— Ну с черной кошкой я бы могла примириться. А вот с белобрысой потаскушкой в его постели…
Олтэр захохотал:
— Из-за такой ерунды решила испортить жизнь и себе, и Эйнэру?
Я разозлилась:
— Ничего себе ерунда! А если бы он меня с кем застукал? Ты бы тоже ему так говорил?
