обещал передать своему знакомому милиционеру. Выходит, не передал. Выходит, обманул…
Белла повесила жилет обратно на крючок. Странное безразличие вдруг овладело ею. «Что я здесь делаю, в этом городе? За какими призраками гоняюсь? У меня там, в Ирге – сестра, жених… Зачем я торчу здесь почти целый месяц?!»
В этот момент щелкнул замок входной двери и в прихожую вошел Африкан. В джинсах, ковбойке с короткими рукавами, мешковатой сумкой через плечо. Без привычной жилетки он выглядел как-то странно – моложе, что ли…
– Привет. Уже дома, да? Потом про Лариску расскажешь. Устал. Достали они меня все… – Он скинул с себя кроссовки и швырнул их в угол. – Идиоты!
– Кто? – устало спросила Белла.
– Да эти… ученики. Попов, в частности. Я ему сказал сегодня прямым текстом, что он графоман и бездарность!
– Зачем? Он же живой человек… Ему обидно, больно… Какой вы жестокий! – с отчаянием произнесла Белла.
– Но если он правда графоман?.. – огрызнулся Африкан. – И это не ругательство, нет. Это просто констатация факта!
Белла безнадежно махнула рукой, ушла к себе в комнату.
– Меня не беспокоить, я сейчас работать сяду! – раздраженно крикнул Африкан.
Девушка не ответила. Она молча собирала свои вещи.
– Ты чего не отвечаешь? – В открытую дверь заглянул Африкан. – Ты слышала?
– Слышала. Я не буду вас беспокоить. Я ухожу, – отрывисто бросила Белла.
– Куда? Опять гулять?
Белла повернулась к нему. Африкан стоял в дверях – небритый, мрачный, злой. За глаза девушка всегда жалела Африкана, но стоило ей увидеть его… жалость моментально испарялась. В конце концов, он сам во всем виноват.
– Нет. Я уезжаю, домой.
– А-а… минутку… ты серьезно? – усмехнулся Африкан.
– Абсолютно. – Белла достала из кармана записку, вложила ее в ладонь Африкана.
– Что это такое?
– А то, что вы ни к какому Петровичу не ходили. Вы мою просьбу с самого начала не собирались выполнять, – девушка говорила и аккуратно складывала свои футболки в стопку.
Африкан засопел. Он молча наблюдал за действиями Беллы. Он никогда не оправдывался, наверное, и сейчас не собирался это делать. Так и вышло.
– Белла, Белла, не дури. Чем тебе тут плохо живется? Какого хрена тебе еще надо?
– Хватит! – взвилась она. – Надоело мне вашу ругань слушать!
– Ты обещала мне за Ларой следить…
– А вы мне – Гену найти! – парировала Белла. – Но я вам сейчас кое-что скажу… У Бориса есть любовница. Он дарит ей подарки, он встречается с ней… А Ларе говорит, что по работе уезжает. Вы слышите? У вас есть шанс вернуть Лару!
– Ты врешь… – шепотом произнес Африкан.
– Нет. Это правда. Вы же учили меня искать подтекст, следить за интонациями… И я
Белла подошла к окну, отдернула занавеску – там, на листе оргстекла, были разложены фигурки из пластилина. Она недели две назад купила пластилин и лепила из него, поскольку возиться с глиной в чужом доме не представлялось возможным.
– Это что? – с удивлением буркнул Африкан.
– Ничего, – Белла смяла фигурки в один ком, побежала на кухню, выбросила этот ком в мусорное ведро. – Все, Денис Владимирович, прощайте.
– Куда ты?
– Я же сказала – домой. Сейчас на вокзал пойду, за билетом. У меня сестра там, наверное, с ума сходит.
– Она что, не знает, где ты?
– Знает. Но приблизительно… Я ей пару телеграмм отправила, без обратного адреса. Специально без обратного – боялась, что она меня уговорит вернуться. А я так хотела Гену найти… – Белла безнадежно махнула рукой. – Она там одна, беременная…
Африкан ничего не ответил. Он молча, настороженно следил за Беллой – своими синими, холодными глазищами.
– Прощайте, Денис Владимирович, – сказала девушка. – Вот ключи… – она положила ключи на подзеркальник, открыла дверь и вышла вон.
Африкан и не думал ее задерживать – видно, понял, что нет таких слов, которые могли бы ему помочь остановить Беллу. Да и зачем? Ведь она была ему уже не нужна. Он узнал главное – Борис изменяет Ларе. А это действительно шанс вернуть Лару!
…В пятом часу дня Белла зашла в железнодорожную кассу рядом с Чистыми прудами. Поезд на Томск (с остановкой в Михальске) отправлялся из Москвы сегодня, в половине двенадцатого ночи.
Белла купила билет и в последний раз решила пройтись по городу. Пешочком, по Бульварному кольцу…
К одиннадцати она собиралась быть уже на вокзале.
Весь май Тимур жил в маленькой комнатушке, которую сдавала чета пенсионеров, в Балашихе.
Часть дня он тратил на то, чтобы обойти все известные в Москве места – музеи, парки, сады, скверы, пешеходные улочки и т. п. (где могла прогуливаться жадная до впечатлений Белла), другую часть он проводил на вокзале – каждый вечер Тимур дежурил возле поезда, отправлявшегося на Томск.
Тимур не единожды звонил в Иргу, Вене, но тот каждый раз рапортовал, что Белла так и не появилась. От Анжелы тоже не было никакого толку – она сама не знала, где именно находится сейчас ее блудная сестра… К ней от Беллы приходили время от времени весточки – но без точного адреса.
Все это было неприятно, пугающе и странно. Почему, почему Белла не обратилась сразу к нему, к Тимуру, почему она сама решила разыскать Гену? Ведь не девичье это дело – жуликов искать!
Злость, страх за Беллу и неукротимая, нереализованная нежность к ней разъедали Тимуру душу. Он не мог уехать обратно в Иргу – там Тимур совсем сошел бы с ума. Что ему делать дома, одному, без Беллы?
Чем дальше, тем сильнее Тимур чувствовал свою зависимость от этой девушки. Разлука только сильней распаляла его. Ради Беллы он бросил все, он чуть не утонул, он проехал полстраны… Тимур уже не мог отступиться.
В этот вечер он, как всегда, отправился на Ярославский вокзал – ждать Беллу.
Сел в зале ожидания, возле табло – там скоро должны были указать, на какой путь подадут поезд до Томска…
– …а где эта, итальяночка твоя? – спросил драматург Валеев, как только вошел.
– Какая еще итальяночка? – ухмыльнулся Африкан, хотя прекрасно понял, о ком говорит приятель.
– Такая… – Валеев круговыми движениями рук очертил в воздухе аппетитные женские формы, волны волос. – Подруга дней твоих суровых. Муза…
– Валеев, ты бредишь. Какая муза! Я ж тебе говорил, это дальняя родственница из дальних краев, – огрызнулся Африкан. – Фрося Бурлакова она, а никакая не итальяночка.
Эту легенду о том, что Белла его родственница, Африкан придумал для окружающих. Уж больно косились на Беллу соседи, да и гостям было очень удобно представлять ее в таком качестве…
