Африкана. – Только ты. А все остальное не имеет значения. Только ты – моя радость, мое счастье, мое утешение. Мое солнце. Самый лучший мужчина на свете. Единственный.
Африкан обнял ее, прижал к себе:
– Это ты мое солнце. Я без тебя умру. Честно-честно! Ровно на третий день.
– Как то чудовище из сказки про аленький цветочек?
– Да. Кстати, анекдот вспомнил на эту тему…
– Не надо, я знаю этот глупый анекдот! – смеясь и злясь, закричала Белла, вывернулась из рук своего возлюбленного, вскочила, нажала кнопку на пульте телевизора. – Молчи!
– …вчера вечером произошло ЧП на юго-востоке Москвы, – зачастил ведущий новостей после короткой музыкальной заставки. – В ночном клубе под названием «В окопе» произошел пожар. Все находившиеся в помещении – посетители и работники заведения, всего сорок шесть человек – погибли. По предварительным данным, возгорание произошло из-за неисправной проводки, а эвакуацию сделал невозможной обвалившийся потолок – как раз над аварийным выходом. К сожалению, подобные случаи в последнее время стали происходить слишком часто…
– О боже… – прошептала Белла, уставившись на экран – там как раз показывали дымящийся остов здания.
– Выключи, – быстро сказал Африкан. – Немедленно! Где пульт?
Белла оглянулась, сказала растерянно:
– Я не знаю…
– …Около года назад пожарная инспекция уже делала хозяевам клуба предупреждение…
– Как жалко! Столько людей… – с тоской протянула Белла.
– Выключи! – закричал Африкан, вне себя от ярости. – Это с ума можно сойти, если новости слушать! Где пульт, елки-палки? А, вот он…
Африкан схватил пульт, нацелил его на телевизор. В этот момент на экране показывали списки погибших.
– Что? – пробормотал Африкан, но, вместо того чтобы нажать на кнопку выключения, целенаправленно нажал на другую – стоп-кадр. – Ох ты…
– Что? – еще больше всполошилась Белла, увидев, как Африкан напряженно вглядывается в экран, на котором замерла картинка с именами. – Кто-то знакомый?
Продолжал что-то бубнить ведущий…
Африкан встал, подошел к телевизору, уперся пальцем в экран.
– Лютиков и Баранов! Лютиков и Баранов… Девятнадцати лет. Лютиков Алексей и Баранов Харитон. Харитон! Они все над этим именем ржали, дурачки… Лютиков и Баранов! – с яростным отчаянием повторил Африкан.
– Это твои знакомые? – с ужасом спросила Белла, смутно припоминая, что вроде бы уже слышала эти фамилии от своего возлюбленного. – Ну скажи же! Кто это?
– Костькины друзья. Да, это они, – Африкан потер виски. – Это друзья моего племянника Кости.
– Ой, как жалко-то… – расстроенно произнесла Белла. – Бедные родители! Не дай бог…
– Бедные все мы… Но ты не понимаешь… Они всегда шлялись по клубам, эти трое… – Африкан выключил телевизор, повернулся к Белле.
– Что? Что? Надо Павлу позвонить, твоему брату?
– Нет, – Африкан неожиданно сделался мрачен, холоден. – Зачем? Костик-то жив. Костик в армии.
Белла некоторое время потрясенно молчала. Она всегда очень живо и остро реагировала на все, что происходило вокруг, оттого Африкан и требовал, чтобы она не смотрела новостей.
Но то, что ужасное происшествие касалось людей знакомых, еще больше потрясло Беллу.
– Смерть рядом. Смерть всегда близко… – прошептала она.
– Перестань! – раздраженно перебил ее Африкан. – Ишь, заголосила…
– Африкан…
– Белла!
– Африкан… а ведь ты его спас. Костю-то! – удивленно произнесла девушка. – Если бы он в армию не пошел, он бы с ними был, с друзьями? Да?
– Вот ты лучше это Иродиаде скажи…
– И скажу! – кивнула Белла. – Я ей так и скажу, ей и твоему брату, что ты спас Костю!
– Перестань.
– А я скажу! – закричала Белла. – Чего они тебя ругают, когда ты – самый лучший, самый-самый…
Африкан подошел к ней, обнял.
– Ну все, все… Всех не пережалеешь. Успокойся. Нечего сердце рвать.
– Африкан, если с тобой что-то случится, я не переживу… – опять всхлипнула Белла.
– А что со мной должно случиться?
– Не знаю…
– О женщины… Лишь бы сырость развести! Живут одними эмоциями… Все, успокойся, я сказал, – жестко произнес Африкан. – Перестань реветь!
– Хорошо, не буду, – прошептала Белла, прижимаясь щекой к груди Африкана. Только в его объятиях она чувствовала себя защищенной, только он мог спасти ее от ужасов и безумия мира…
На следующий день (а это было воскресенье) Африкан отвез Беллу в мастерские и уехал – ему тоже надо было работать.
Сразу после ухода Африкана Белла замесила глину, из которой собиралась вылепить очередную свою задумку. Вышла в коридор, вымыла руки в душевой – они были запачканы чуть не до плеч. Вернулась в коридор, прислушалась.
Старый дом, который был приспособлен под мастерские, жил своей жизнью – поскрипывал щербатый, неровный паркет, капала вода в душевой, в проржавелых трубах гудела вода, еще какие-то звуки оттуда доносились – словно кто-то шлепал по скользкому замшелому кафелю босыми ногами…
Белла на всякий случай заглянула обратно в душевую, хотя только что была там. Никого. В соседней комнате хлопнуло окно. Там работал художник Осмолов.
Белла постучалась, потом подергала дверь – закрыто. Прислушалась – тишина.
Она обошла весь свой этаж – тоже никого.
«Ах да, сегодня же воскресенье… Все, наверное, на ярмарке!» (Большинство художников, которые трудились здесь, распродавали свои картины самостоятельно, в выходные.)
Белла вернулась к себе в мастерскую, набросила на дверь изнутри крючок. Хотя чего она боялась? Внизу, во дворе, огороженном сеткой, в железной будке сидел вахтер, дядя Ваня. Он чужих на территорию не пускал.
«Почему – чужих? Почему обязательно надо бояться людей? – нервно подумала Белла. – Мало ли опасностей подстерегает человека? Например, огонь…»
Девушку слегка затрясло. Безусловно, вчерашнее событие, озвученное в новостях, произвело на нее гнетущее впечатление. Недаром Африкан просил ее не смотреть новости!
Белла подошла к окну, распахнула старые деревянные рамы. Солнце, о, какое нестерпимо яркое солнце… От солнца весь окружающий пейзаж казался выбеленным, прозрачным – и деревья напротив, и дома вдалеке, на той стороне набережной.
И, тоже издалека, раздался вдруг гулкий удар (что это? Грохочет стройка? Машины столкнулись на трассе?), потом вроде сигнал спецмашин (каких именно? «Скорая»? Пожарная? Или это чиновники едут в Кремль?)…
От нагретого асфальта внизу поднимался душный, теплый воздух. Но Белла поежилась – ей все равно было холодно. К тому же в воздухе отчетливо ощущались нотки гари – наверное, опять дымили торфяники в Шатуре…
Москва вдруг показалась Белле коварной, опасной, страшной. Огромный мегаполис – в тисках дорог, по которым мчатся обезумевшие автомобилисты; небоскребы-ловушки, чудовищные стройки, тысячи километров подземных труб и проводов… То и дело где-нибудь случаются провалы! Москва, опасна. А одно метро чего стоит!.. И толпы, толпы людей… Никакая Ходынка не сравнится с тем, если эту толпу вдруг куда- то понесет…
