Эмма до безумия любила Андрея. И не знала, как помочь ему...
– Если бы я могла, то убила бы эту тварь... – прошептала она, имея в виду, разумеется, Викторию. – Эту гадину, которая отравляет ему каждый день жизни! Убила бы, честное слово...
Держась за руки, Вика с Никитой шли по проселочной дороге. Высоко над головой пела какая-то птица.
– Это кто? – задрав голову, спросила Вика.
– Это жаворонок.
– Я так и думала.
Некоторое время они шли молча. Сухой горячий воздух обжигал лицо... И Вика вспомнила свой сон! Свой кошмар, который неотступно преследовал ее в течение нескольких лет, – и ей вдруг стало так не по себе, что мурашки по спине побежали.
– Нет, я так не могу! – в отчаянии закричала она и попыталась вырвать руку. Но Никита держал крепко. – Пусти! Ну что за глупость ты придумал... И, главное, – зачем?!
– Затем, что они прекрасны.
– Они ужасны! – завопила Вика.
Никита остановился, взял ее за плечи и сказал, глядя прямо в глаза:
– Они прекрасны, Витаминка... Если ты вдруг захочешь понять, что такое гармония, посмотри на них. И потом, чего ты боишься? Я же с тобой!
Он прижал ее к себе, взъерошил волосы на затылке. От Никиты пахло краской. Табаком. А еще – солнцем. Водой из Ищеева озера... Кувшинками – теми самыми, которые раскрыли свои бутоны на рассвете...
– Ну все, все, идем.
Скоро на горизонте замаячили деревянные постройки.
Стараясь изо всех сил сдержать страх, Вика вслед за Никитой вошла в открытые ворота.
Навстречу им вышел очень невысокий, очень худой мужчина восточной национальности. То ли осетин, то ли татарин, судя по наружности.
– Гасан, привет... Вика, это Гасан.
– Очень приятно... – промямлила Вика, пожимая сухую, жесткую, словно выпиленную из дерева ладошку Гасана.
– Много слышал, – сказал Гасан. – А ты правда людей насквозь видеть можешь?
– Ну вот! – нервно засмеялась Вика. – Что за ерунда...
– Посмотри меня.
Вика пожала плечами. Она уже взяла себе за правило: никогда первой не навязываться людям со своим знанием. Только если они сами об этом попросят...
– Хорошо. – Она ладонью провела вдоль его тела. Теплые, неяркие переливы красок... Все маленькое, сухое, компактное. Вика также взяла за правило не обращать внимания на мелкие недуги, которые есть у каждого человека. Она говорила только о главном. Или не говорила – как, например, в случае с бабой Зиной...
– У тебя что-то болит, Гасан?
– Н-нет... Не совсем, – уклончиво произнес он. – Но я хочу знать.
– Ты здоров, Гасан. Не ешь только ничего соленого, острого, кислого... Или ешь, но чуть-чуть. У тебя камешки в почках...
– О! – сказал Гасан потрясенно. – И правда, ты все видишь! Так мне доктор в Москве и сказал... Я думал – помираю, а это всего лишь почечная колика была! – обернулся он к Никите. – Никому про свои камни не говорил, а она – увидела!
Гасан смотрел с таким восхищением, с таким уважением, что Вике даже неловко стало. Она не привыкла к подобному отношению. Она – бескрылая бабочка, бледная тень при своем муже, чокнутая домохозяйка, никчемная женщина не самого юного возраста – вдруг оказалась VIP-персоной. Или, если использовать другое сравнение, Золушкой, которой неожиданно сообщили, что она на самом деле не обслуживающий персонал, а прямая наследница королей и место ей не в каморке для швабр, а в тронном зале...
Теперь она, Вика, была нужной. И это оказалось важнее денег, связей и прочего...
– Гасан, она боится лошадей. Очень.
– Да, я как-то... Они мне кажутся такими страшными! – кивнула Вика.
– Они не страшные... – покачал головой Гасан, не отрывая от Викиных рук пронзительного взгляда. – Бояться надо – это правда, но чуть-чуть... Если знать правила – все будет в порядке. Но они не страшные! Я сейчас.
Он убежал, потом вывел из конюшни вороного жеребца, вскочил, сделал стремительный круг по двору – только песок из-под копыт полетел в разные стороны. Потом Гасан принялся показывать разные фокусы на своем жеребце – заставлял того подниматься на дыбы, лягаться, скакать боком...
Потом остановил жеребца напротив Вики и Никиты, давая возможность полюбоваться им.
Жеребец косил глазом, фыркал, перебирал ногами, под атласной кожей играли мышцы.
– Это Ветер... – негромко произнес Никита. – Гасан сейчас показывает нам Ветра.
– Ветер... – пробормотала Вика.
– Да, его так зовут. Но Ветер слишком своевольный, только Гасана и признает. А сейчас Гасан приведет Рогнеду. Гасан, приведи Рогнеду, хорошо? – обратился Никита к конюшему.
Гасан коротко кивнул.
Минут через десять вернулся, ведя под уздцы белую лошадь, показавшуюся Вике громадной.
У Рогнеды была белая грива, длинные белые ресницы, и она, надо признать, выглядела довольно меланхолично.
Гасан остановил Рогнеду прямо перед Викой (она шарахнулась, спряталась за Никиту) и лукаво подмигнул.
– Что? – сказала Вика. – Зачем? Никита, что это значит?..
Теперь, когда лошадь была так близко, Вике стало совсем не по себе.
– Гасан привел Рогнеду тебе.
– Мне?!!
Гасан вложил в ладонь Вике морковь, мотнул головой в сторону лошади – угости ее, мол.
Вика с ужасом посмотрела на морковь – словно ей вручили гранату. Потом перевела взгляд на лошадиную морду, показавшуюся совсем уж огромной, непропорциональной...
Рогнеда фыркнула и потянулась к Вике. А Вика совсем оцепенела...
Рогнеда, перебирая губами, словно бормоча что-то себе под нос, попыталась взять из рук Вики морковку.
Вика вздрогнула – в первый момент ей показалась, что Рогнеда своими здоровенными зубищами, точно акула, сейчас оттяпает ей руки до локтя... Но нет – лошадь вполне деликатно принялась хрумкать морковкой. Судя по всему, есть живьем Вику она не собиралась!
– Рогнеда – как голубка... – убежденно произнес Гасан. – Ребенка не обидит! Все понимает... Не бойся! – повернулся он к Вике.
Вика, дрожа, протянула руку, коснулась морды Рогнеды. «Господи, господи, что творится... Я трогаю лошадь... Я прикасаюсь к ней!»
– Давай подсажу...
О подобном повороте событий Вика даже не подозревала.
– Кого? Меня? – ошалело воскликнула Вика. – Сесть на лошадь?!
Рогнеда фыркнула, попятилась.
– Тихо, тихо... – засмеялся Никита. – Лошади очень пугливы. Боятся громких звуков, резких движений... Я все детство бегал к Гасану сюда, знаю их. Веди себя спокойно, Витаминка!
– Ты тоже боишься меня? – удивленно прошептала Вика, обращаясь к лошади. – Такая большая – и боишься?..
– Когда садишься на лошадь, действует правило левой руки, – принялся лаконично объяснять Никита. – Левую ногу вкладываешь в стремя, правую перекидываешь... Понятно?
