За воротами мы действительно обнаружили Люсинду – вблизи она была похожа на римский фонтан, потоки воды текли с нее сверху вниз, с ужасом и тоской она смотрела в темноту.
– Иди домой! – крикнула ей Инесса, проходя рядом. – Иди домой, к Милке!
Люсинда никак не отреагировала.
Далее дорогу нам преграждал грузовик – Потапов уже сидел в нем и пытался его завести, колеса брызгали черной пеной.
– Черт! – сказала я, безуспешно прикрываясь ладонью. – И как только его обойти...
В этот момент дверца грузовика распахнулась, едва не задев меня по лицу, и надо мной из сырой, пахнущей грубым табаком полутьмы склонилось лицо Минотавра – я вскрикнула и чуть не упала.
– Кто ты? – низким рокочущим голосом спросил он откуда-то сверху. – Зачем ты пришла?
У него было такое лицо... наверное, он не узнал меня, да и родная тетушка не узнала бы меня сейчас. «Бедный Виргиний! – невольно подумала я. – Надеюсь, ты хорошо спрятался...»
– Да идем же! – потянула меня за руку Инесса – упираясь другой ладонью в мокрый бок грузовика, она пыталась оттолкнуться от него, обойти его стороной, но стремительные потоки воды мешали ей идти. Моя рука выскользнула из ее ладони. – Идем!
Я по щиколотку барахталась в грязевых водоворотах, и в ушах у меня все еще звучал голос Минотавра: «Кто ты? Зачем ты пришла?» – слова из древнегреческой трагедии. Ну да, так оно и есть – он же Минотавр! Или Отелло – из другой трагедии, уже шекспировской?.. Пока я раздумывала над этими литературоведческими проблемами, Инесса уже обогнула грузовик сзади, и, сквозь пелену дождя я едва увидела, как она обернулась – в поисках меня, наверное.
– Иду! – крикнула я, шлепая вдоль борта, и в этот момент грузовик вдруг дернулся и дал задний ход. – Черт! – Я стояла уже на четвереньках в жидкой грязи и едва не плакала. Потом грузовик опять дернулся и подался вперед.
А когда я наконец встала, что-то странное произошло с этим миром – сначала я даже не поняла
– Инесс! – завопила я что было сил. – Инесс!..
Дождь лил бесконечным хрустальным потоком, и от молний стало светло как днем. Инессы нигде не было видно на дороге – не могла же она так быстро перебежать ее? Может быть, она там, с другой стороны грузовика? Я еще ничего не знала точно, но мне вдруг стало так тоскливо – проще умереть, чем чувствовать в сердце эту тоску.
– Инесс!!!
Скользя, я побежала вперед и вдруг увидела ее – она была совсем рядом, лежала позади грузовика, и дождь смывал с ее лица потеки грязи. Совершенно не думая о том, что Минотавр может опять дать задний ход и переехать теперь уже меня, я бросилась к Инессе и приподняла ее затылок из воды.
– Инесс...
Рядом остановились чьи-то ноги в кирзовых сапогах – это был он, Минотавр. Потом быстро пришлепали еще чьи-то круглые ноги. Люсинда.
– Мама, – сказала я. – Мамочка моя... что же вы сделали!
– Убили! – вдруг завопила Люсинда во весь голос. – Убили!
Инесса вздохнула и чуть приоткрыла глаза.
Дождь смыл с ее лица всю грязь – оно было совершенно чистенькое, гладкое, но такое бледное – словно маска.
– Доктора, – прошептала я, оглядываясь. – Врача!
– Миленький ты мой! – завыла опять Люсинда. – Что же ты наделал! Ведь посодют, теперь уже точно посодют...
Минотавр молчал. Он стоял рядом, и я видела краем глаза только его сапоги.
– Беги! Что ж ты стоишь? Беги, миленький ты мой...
И Минотавр вдруг побежал.
Я не представляла, куда он бежит, но какой-то частью своего сознания я точно знала, что бежал он не убивать соперника, он просто скрылся с места преступления. Люськины круглые ноги постояли еще немного рядом, а потом тоже куда-то убежали. Я осталась одна, совсем одна, и я еще не верила до конца в то, что такое могло произойти.
– Инесс...
Глаза у нее были полуоткрыты, но, похоже, меня она не замечала.
– Ник! – едва слышно позвала она. – Ник, убери камень...
Я осторожно положила ее голову на землю и, спотыкаясь и падая, побежала к нашему дому.
– Тетя Зина! – пискнула я. – Валентин Яковлевич! Срочно, «Скорую»...
Окна дома были темны, но вдруг самое крайнее из них, где была комната Глеба, бесшумно распахнулось, и он крикнул:
– Кто там?
– Это я, Глеб, это я, голубчик... – просипела я, подползая к его окну по колено в грязи. – Но лучше не ты, дедушку позови...
