даст перед дежурством отдохнуть, обеспечение работ – это главное.
– Товарищ капитан-лейтенант! Вас вызывают на построение! – сообщил, появившийся в проеме двери рассыльный, старшина 2 статьи.
– Иду! – Лавров, без него знал, что опаздывает. Построение заступающего суточного наряда объявили еще, когда он поднимался на борт плавказармы. На ходу застегивая пуговицы кителя, он поспешил к выходу из каюты. Сегодня его буквально разрывали на части. Во – первых, с утра пришлось заниматься приемкой на монтаж электрокомпрессора в 4-ом отсеке. Пришли мастер со своей бригадой и девушка-технолог из отдела технического контроля. Где-то к обеду закончили. Во – вторых, после обеда вскрывали прочную цистерну, которая даже не была указана в чертежах. Она осталась в наследство от ракетного прошлого корабля. Предполагалось использовать ее для компенсации остаточной положительной плавучести в водах с большой плотностью. Так, в Индийском океане, чтобы привести плавучесть подводной лодки к нулевой, приходилось заполнять под завязку уравнительные и дифферентные цистерны. Ходили различные легенды о размерах и состоянии этой цистерны. Командованием было решено цистерну найти. Вот таким поиском, со старшиной команды трюмных, занимался Лавров до самого развода. Лазить внутри цистерн главного балласта – сомнительное удовольствие!
«Не забыть отдать ключи Бобылеву!» – напомнил он себе, выходя из каюты. К сожалению, каюта Василия была единственной, в которой работал умывальник. Там, где размещались командиры дивизионов, так же, как и в других каютах, ничего не было. Претензий на неудобства никто не предъявлял, понимая, что они здесь, в заводе, люди временные, случайные, всего на несколько месяцев.
Вахта, построенная на пирсе, в две шеренги, лицом к борту «Бирюзы» ожидала появления дежурного по дивизиону. Лавров хотел за строем незаметно пройти в ту его часть, где начиналась корабельная вахта, но не смог. Бдительный помощник дежурного по дивизиону, молоденький лейтенант-минер сделал ему замечание: «Опаздываете, товарищ капитан-лейтенант!». Лаврова это задело: «Тоже мне, зеленка подкильная!». Лейтенант начал проверку вахты на соответствие приказу. Проверка закончилась, а заступающего дежурного все не было. Вахта расслабилась, воздух наполнился негромкими разговорами. Лавров продолжал думать об этой цистерне. При вскрытии горловины в нос ударил ядовито-острый запах свежего свинцового сурика. Цистерна была сухая, на стенах лежал слой не тронутой временем свежей алой краски. Надо же! Сохранился воздух пятнадцатилетней давности. Вследствие небольшого объема влияние цистерны на плавучесть подводной лодки водоизмещением более четырех тысяч тонн не могло быть значительным. Поэтому приняли решение, после ремонта горловины, закрыть ее обратно.
Наконец, вышел дежурный. Лейтенант доложил. Вахту развели для проверки знаний обязанностей. Лавров выборочно опросил вахтенных. За пять лет службы, обязанности корабельной вахты он выучил почти наизусть и без труда мог напомнить любому растерявшемуся морячку содержание его инструкции.
Опрос закончился. После некоторых перестроений и объявлений, из уст дежурного прозвучала команда:
– Смирно! Равнение на право! По постам и сменам, шагом марш!
Держа равнение на приложившего руку к козырьку фуражки дежурного, вахта, бодро печатая шаг, промаршировала мимо него. После развода, вместе со старым дежурным по живучести, Лавров доложил дежурному по соединению о заступлении. Теперь за живучесть кораблей дивизиона отвечал он. Впереди был почти час свободного времени, в течение которого новые вахты должны сменить старые. Достав сигарету, Лавров вышел на шкафут плавказармы. Безлюдье. Рабочий день закончился. Только что отошла машина с офицерами и мичманами. Единственный транспорт, в это далеко не позднее время, в поселок Тихоокеанский. Проезд разрешен только до восьми часов вечера, потому что погранзона и все сопки утыканы пусковыми ракетными установками ПВО. А завтра машины в поселок вообще не будет. Что-то в ней сломалось, и она, не возвращаясь, на все воскресенье, для ремонта уедет в Петровск. Как успеть после дежурства на рейсовый автобус?
– Любуешься! Когда на корабли пойдешь? – незаметно подошел Шура Тимченко. Сегодня он был старшим в смене обеспечения К-30.
– А тебе зачем?
– Если время есть, парочку партеек в кошу сыграем!
– Пошли!
Они спустились в каюту командиров боевых частей. Шура достал с полки, разрисованные витиеватыми восточными узорами, покрытые лаком нарды.
– Откуда такие красивые? – спросил Лавров.
– Начхим под заказ из Баку привез!
Под стук игральных костей Тимченко посетовал на нововведение:
– Пришла директива, по которой в ночное время смена обеспечения должна находиться в кубрике личного состава, для предотвращения издевательств старослужащих над молодыми матросами. Сегодня, например, до двух ночи в кубрике будет дежурный по команде, после двух до шести – я.
– Ну и что это даст?
– Ничего! Не приставишь же к каждому матросу офицера и мичмана, чтобы ходили за ним по пятам? Все равно будут друг другу челюсти ломать!
Лавров понял, о чем говорит Шура. Год назад, на К-30 осудили одного старослужащего за избиение молодого матроса. Военный трибунал приговорил его к одному году дисциплинарного батальона. По закону, время пребывания в дисциплинарном батальоне, не засчитывается в общий срок службы. После дисбата он должен вернуться в часть, в которой совершил преступление, и дослуживать там оставшийся срок. Всего через неделю он будет на подводной лодке. Конечно, никто не будет его держать на атомоходе. Его переведут на берег. Но это будет после, а сейчас! По иронии судьбы на гауптвахте под арестом находится тот самый матрос, который год назад пострадал от рук этого старослужащего. Его также ждет дисциплинарный батальон за то, что он, став старослужащим, сломал челюсть другому молодому матросу! Этот случай просто карикатура на всю воспитательную работу!
– Ты знаешь, Шура, мы здесь абсолютно не причем. Назови хоть одного офицера или мичмана на нашем корабле, который мог бы подать дурной пример рукоприкладства?
– О чем ты говоришь! Попробуй только шлепни его по попке! Тюрьма обеспечена! У нас моряка срочной службы чуть ли не в задницу целуют!
– Скорее всего, часть из них такими приходит с гражданки. Сам знаешь, как их у нас называют, дети с большими письками!
– Вот поэтому, эти там, наверху, лучше ничего не придумали, кроме как посадить офицера и мичмана охранять сон этих детишек!
Тимченко везло. Он через раз выбрасывал кошу. Лавров особо не переживал, а Шура радовался как ребенок:
– Ну, как я тебя!
Между прочим, Шура заметил:
– У нас, кажется, намечается смена командования.
– Всех что ли заменят? – не совсем поняв, переспросил Володька.
– Нет. Только группу «К», командира, старпома и, возможно помощника!
– Откуда, не знаешь?
– Командир с нашей дивизии, Хорольский. Ты его знаешь. Старпом и помощник не знаю кто. Говорят оба с классов. Старпом раньше служил на 627-ом проекте на Камчатке, а помощник в нашем соединении.
– Опять будем отрабатывать задачи заново?
– Что-нибудь придумают! Мы из линии не выходили.
Час закончился. Лавров не отыгравшись, поспешил уйти. Когда нужно было, он умел подавлять свой азарт.
Всего предстояло принять пять подводных лодок, свою К-30 в доке и четыре единицы на плаву. Если не халтурить, то задача тяжелая. Нужно пролезть все отсеки этих подводных лодок, заставить вахту устранить самые серьезные замечания немедленно, записать в вахтенный журнал те, которые можно устранить после приема вахты и сыграть учебную тревогу по борьбе за живучесть. Если контроль за качеством работ низкий,
