— Жень, ведь на самом деле никто не знает — ни ты, ни я — что правильно, а что нет, да и может ли быть в самом принципе что-то правильным или нет.
— Ты права… В наших силах, на самом деле, лишь поступать безупречно не будучи уверенным в правильности действий.
— И ты безупречно не мешаешь мне?
— Стараюсь, по крайней мере. И знаешь, это совсем несложно.
— Разве?
— Тебе попробуй, помешай!
Ира, выйдя из Женечкиной кухни в зал кафешки, вопреки первоначальному плану сразу направиться в отель, уселась за столик и заказала стакан грейпфрутового сока. Чрезмерно учтивый официант предложил испробовать какой-то эксклюзивный десерт, который по его словам готовят исключительно лишь в этом заведении. Ира не отказалась. «Эксклюзивом» оказался обыкновенный сметанный мусс с фруктами, который она частенько делала для Лешки, а иногда, под настроение, и для себя любимой. В общем, ничем, ранее не испытанным, десерт не отличался, но приготовлен был мастерски, и Ира окунулась в наслаждение любимым вкусом. Находясь в состоянии некой эйфории, она даже не сразу поняла, что поет именно ее мобильник.
— Ира, извините за грубость, — проговорила трубка голосом Радного, — но скажите на милость, где Вас черти носят?
— Я в кафе.
— В каком?
Ира осознала, что понятия не имеет ни о названии, ни о месте нахождении относительно расположения улиц. Она силилась объяснить, как проехать, и вдруг вспомнила, что Генка бывал здесь.
— Стас, а там Гена, чисто случайно, не рядом с Вами? — спросила она.
— «Чисто случайно» — рядом.
— Он как-то заходил со мною в это кафе.
— Замечательно! Ждите нас — сейчас подъедем.
Ира заказала еще стакан сока и «эксклюзивный» десерт. Не прошло и пяти минут, как в зал вошли Генка с Радным.
— Как дела, Ира? — спросил Радный, усаживаясь за столик.
— Очень хорошо! Думаю, эдак числу к двадцать пятому, самое позднее к двадцать восьмому, с наладкой будет покончено.
— Ну, Ирчик, в этом никто не сомневается! — изрек Генка. — Лучше скажи, как ты себя чувствуешь?
— Превосходно!
— Мы очень рады, Ира, — жестко проговорил Радный, — но, тем не менее, считаем, что Вы нуждаетесь в хорошем отдыхе, а, учитывая производимое Вами впечатление, есть мнение, что самостоятельно Вы вряд ли способны себе его обеспечить. Ген, ты со мной согласен?
— Абсолютно!
— Господа! Вы меня пугаете, однако…
— Гена, я сказал что-то страшное? — улыбнувшись, спросил Радный.
— Отнюдь, Стас.
— Вот видите, Ира, бояться Вам нечего. Мы, немного подумав, решили, что наиболее полноценно отдохнуть Вы сможете исключительно лишь в предназначенном для этого заведении и в компании исключительно лишь Вашего сына.
— Ирчик, с твоим Лешкой я уже переговорил — он в восторге от этой затеи, тем более, что не чаял оказаться в России и увидеться с тобой ранее лета. Стас забронировал для вас двухкомнатный люкс в пансионате. Ну, в том, где мы на лыжах катались.
— Мне показалось, что Вам там понравилось. Я прав?
— Да… — Ира чувствовала себя в легком шоке. Однако перспектива отвлечься от всего в обществе сына, выглядела действительно весьма заманчивой.
— Вот и чудесно. Двадцать пятого декабря приедет Алексей, и я отвезу вас в пансионат. А если в течение еще нескольких дней Ваше присутствие понадобится на фабрике, буду высылать за Вами машину. Ну а потом прослежу, чтобы до восьмого января включительно вас никто не беспокоил.
— Спасибо… — сказала Ира из состояния эйфории.
Радный улыбнулся, а Генка рассмеялся.
— Стас, держу пари, что Ирчику еще никогда в жизни не приходилось отдыхать, как все нормальные люди. Тем более, полмесяца подряд.
— Ира, да неужели? — хитро сощурившись, спросил Радный.
— Воистину… — ответила Ира.
Генка рассчитался с подошедшим официантом, и Радный отвез их с Ирой в отель.
— Ирчик, я догадывался, что наша со Стасом идея тебе понравится, но не ожидал, что до такой степени! — удовлетворенно отметил Генка, провожая Иру до номера.
— Еще б не понравилась! Я с ужасом думала, как переживу время вынужденного простоя, да еще на самом интересном месте, так что даже не знаю, возможно ли придумать что-нибудь более удачное.
— Ирчик, я очень рад. Тебе действительно нужно как следует отдохнуть и отвлечься, — многозначительно сказал Генка, чмокнул Иру в щеку и удалился.
Впрочем, Ира сама не совсем понимала причины накрывшей ее эйфории облегчения. Конечно, провести полмесяца с сыном, не будучи при этом обремененной никакими проблемами, — это здорово, но что-то в этом было еще. Что-то такое, привкус чего явно ощущался, но у Иры никак не получалось найти ему определение. Она уснула в состоянии блаженства, а утром еще в полудреме сам собой пришел ответ: «более ненужно беспокоиться о том, что делать в Новогоднюю ночь», — сказал голос внутри нее. Ира окончательно проснулась, разбуженная этим голосом, и вспомнила наполненный неопределенностью совет Зива.
До двадцать пятого декабря оставалась неделя, которая ознаменовалась для Иры неуклонным ростом интенсивности во всех сферах. Каждый день казался вечностью. Происходило столько всего, что у Иры не укладывалось в голове, почему она вечером не падает от усталости, откуда берутся силы на общение с Женечкой и экскурсии в поющий дом, который неизменно встречал ее «Танцем с саблями». Хачатуряновский шедевр стал для нее лейтмотивом этих дней. Каждую минуту до краев наполняло действие, но при этом посреди дня всегда находилось время заглянуть к Зиву и Лоренцу, правда, ненадолго. При этом при всем во сто крат усилилась ее страсть к Раулю. Ира чувствовала, что если бы не ставшее постоянным присутствие либо Генки, либо Радного, либо их вместе, она, плюнув на все, отдалась бы ему прямо здесь в новорожденном цехе. Рауль, без сомнения, испытывал то же самое, но с некоторых пор обстоятельства ни на миг не оставляли их tet-a-tet. Даже во сне. Рауль стал сниться ей ночи напролет, но даже в сновидении постоянно присутствовало нечто, не дававшее им приблизиться друг другу на расстояние позволявшее соприкоснуться телами. Впрочем, средь бела дня Рауль использовал каждый повод, чтобы дотронуться до Иры, чем приводил ее в состояние на грани помешательства, которое Ира, незнамо как, умудрялась не делать общественным достоянием.
Двадцать пятого вечером все работы по наладке торжественно завершились. Под конец организованного Радным по этому поводу фуршета с диким радостным воплем «Мамулик!!!» в цех ворвался привезенный Генкой с вокзала Лешка, и Радный тут же, даже не дав Ире ознакомить сына с плодами своей деятельности, отвез их в пансионат.
Активная сторона пассивности
