— Я хочу попросить тебя о помощи.
— Ир, чем же я теперь могу помочь тебе?
— Самая эффективная помощь — это рядом постоять и за руку подержать. И об этом я могу просить только тебя.
— И в чем нынче состоит «рядом постоять и за руку подержать»?
— Давай всерьез зададимся целью издать твою книгу. Обозначим сроки и займемся этим вплотную.
— Ты думаешь этого достаточно?
— Может быть и нет, но хоть что-то…
— Ладно, как скажешь.
— Так, а сколько у нас нынче времени? — Ира посмотрела на экранчик мобильного. — Ого! Женечка, есть предложение совместными усилиями приготовить ужин, чтоб вечерком мирно расслабится в компании Татьяны Николаевны.
— Возражений нет, Палладина!
Вечер пролетел тепло и уютно, по-домашнему. Татьяна Николаевна ушла домой часов в девять, а Ира с Женечкой, проводив ее, вернулись в исходное положение в гостиной.
Сколько раз по очереди варили кофе — сбились со счета. В конце концов, от него стало стучать в висках, а от сигарет, казалось, что дым уже из ушей валит. Будь ее воля, Ира бы уже давным-давно улеглась спать, но ей ужасно хотелось, чтобы Женечка сегодня остался с ней, чего он явно делать не собирался. Правда, и покидать ее тоже не спешил. Первой призналась, что сломалась Ира:
— Жень, пойдем спать.
— Да… надо бы… — Женечка еще немного помялся, но все ж собрался с духом. — Ир, извини, я нынче к себе.
— Я догадалась…
И тут случилось то, от чего у Иры, что называется, челюсть отвисла. Хоть Женечка и оказался в самой крайней степени изумления, и, тем не менее, Ира не без оснований решила, что край ее крайности изумления лежит гораздо дальше и глубже Женечкиного.
Пока Ира предлагала идти спать, Женечка соглашался, но извинялся, что не может сего предпринять в ее постели, а она в ответ известила о своей догадливости, в этот самый момент Лоренц оказался у Женечки на коленях, и, после сообщения Иры о собственной догадливости, томно потершись о Женечкину грудь, вдруг изрек:
— Чего ты боишься? Не сожрет она тебя.
В соответствии с тем, как кардинально изменился в лице Женечка, Ира поняла, что ценное замечание Лоренца он слышал не хуже нее. А Лоренц, тем временем, обратился к Ире:
— А ты чего уставилась? Что, первый раз в жизни говорящего кота увидела?
— Маленькое уточнение, — в упор глядя на Лоренца, ровным голосом произнесла Ира. — Говорящего с Женечкой.
— А-а. Ты об этом… — томно промурлыкал Лоренц и непринужденно разлегся на Женечкиных коленях.
— И что все это значит? — обрел голос Женечка.
— Евгений Вениаминович, — вмешался в разговор Зив, от чего Женечке поплохело еще больше, особенно, видимо, от обращения к нему здоровущего пса по имени-отчеству, — это значит, что гадюка действительно не имеет никакого отношения к сети проходов, которой пользуется Ира. Извините нас, мы прекрасно понимаем, что Вы пережили сильное потрясение сегодня утром, а мы, можно сказать, подливаем масла в огонь, еще и на ночь глядя. Видите ли, мы действуем в интересах Иры, а она именно сейчас очень нуждается в Вашем присутствии, и, смею Вас заверить, изменение ее энергетической структуры не нанесет ни Вам, ни ей никакого вреда. Пожалуйста, поверьте на слово, так как мне, да и Лоренцу тоже, будет очень сложно объяснить почему. Все ж не забывайте, мы, всего-навсего собака и кот, а следовательно, не наделены достаточным объемом мозга для полноценной вербализации идей.
Женечкин лик осенила радостная безысходность:
— Ира, пойдем спать, — в блаженстве безысходности изрек он.
— Пойдем, — отозвалась Ира.
— Э-э-э! А нам кофе? — слегка возмутился Лоренц, спрыгивая с Женечкиных колен.
— Лоренц, не наглей! — огрызнулся Зив. — Ты же прекрасно видишь, что людям не по себе!
— Они что, кофе любят? — отрешенно спросил Женечка.
— Да, — ответила Ира. — Иди, ложись. Я сама сварю.
— Ты, наверное, думаешь, что я вообще в ауте? — пытаясь показаться достаточно бодрым, спросил Женечка.
— Жень, я не думаю, я вижу.
Тем не менее, Женечка остановил ее:
— Отдыхай. Я — сам, — сказал он и отправился на кухню.
Ира хотела последовать за ним, но Зив остановил ее:
— Не мешай. Себя вспомни, как за хозяйство вцеплялась, когда почва из-под ног уходила.
Ира согласилась и послушно откинулась на спинку дивана.
— Ир, извини, — послышался через некоторое время из кухни голос Женечки, — я не в курсе, куда наливать.
— В чашки! Куда ж еще! — крикнула Ира.
Женечка вышел из кухни с подносом, на котором стояли четыре чашечки.
— Э-э не-ет! — промурлыкал Лоренц. — Так дело не пойдет! Вы — спать! И не вздумайте болтать на сон грядущий! И так уже людей только отдаленно напоминаете!
Ни Женечка, ни Ира возражать не стали и молча скрылись в спальне.
— Ира, ты уверена, что полностью контролируешь ситуацию? — спросил Женечка, раздеваясь.
— Жень, даже не пытаюсь что-либо контролировать. И вообще — нам дали очень хороший совет: не болтать на сон грядущий.
— Как скажешь… — тяжело вздохнув, сказал Женечка и буквально упал на кровать.
Ира упала рядом, и они тут же уснули.
Табу
Ира открыла глаза. В прямоугольник окна сквозь сумерки несмело пробивался рассвет. Все ее тело находилось в плотных Женечкиных объятьях, а он сам смотрел на нее каким-то уж совсем непонятным взглядом.
— Женечка-а! — протянула Ира последний слог. — Ну что с тобой? Посмотри вокруг: Земля с орбиты не сошла, ни Всемирного Потопа, ни какого-либо иного варианта Конца Света явно не наблюдается. Жень! Такое впечатление, что все две с половиной тысячи лет твоего существования, ну, по крайней мере, последние лет пятьсот, с тобой ничего, по твоим меркам из ряда вон выходящего, не происходило, и ты представить себе не можешь, что на свете может существовать или происходить нечто для тебя неожиданное.
— Не поверишь, Ира, но кое-какие сложности и неожиданности имели место лишь первые лет триста, а потом ничто в этом мире уже и не пыталось щекотать мне нервы экстравагантностью и оригинальностью.
— Неужто для тебя все всегда было до такой степени предсказуемым?
— Знаешь, подчас выкрутасы хорошо тебе знакомого Генки предсказать не всегда получалось, и всё же, они никогда не выходили за достаточно узкие рамки.
— Я так понимаю, что я в эти рамки не вписалась?
