'старухой' (так этот человек именовал Царицу). В 2 часа ночи компания разъехалась. Мартынов прилагает записку 'Распутина', отобранную полицией у певицы ресторанного хора. Каракули внешне похожи на распутинские, но почерк не его: 'Красота твоя выше гор. Григорий', Обратите внимание на содержание записки. Она прямо перекликается с тем, что двойник Распутина написал для любопытной Тэффи; 'Прекрасны и высоки горы. Но любовь моя выше и прекраснее их'. Совпадение вряд ли можно назвать случайным, оно – свидетельство того, что и в ресторанном кутеже, и на встрече с литераторами роль Распутина исполнял один и тот же человек, очень похожий на Старца. Записка была единственным 'документом' в деле о кутеже в 'Яре'. Никаких свидетелей и никаких участников 'оргии'. Поэтому Императрица совершенно справедливо писала Государю: 'Его (старца Григория) достаточно оклеветали. Как будто не могли призвать полицию немедленно и схватить Его на месте преступления' (16, с. 165).
Итак, в московском ресторане 'Яр' гулял двойник Распутина с подставной компанией, и все разыгрывалось по обыкновению: пьянство, приставания к дамам, упоминания о Царской Семье, хлыстовская пляска. И если бы полиция была вызвана тогда же – открылось бы, что Распутин – ненастоящий, и Анисья Решетникова, благочестивая купеческая вдова 76-ти лет, никогда не была в ресторане. А вот еврей- газетчик Семен Лазаревич Кугульский был личностью подлинной и, скорее всего, являлся антрепренером 'оргии'. Это он постарался, чтобы дело о кутеже в 'Яре' попало в печать еще до расследования и обросло непристойными подробностями. Вслед за этим Государственная Дума подготовила запрос о событиях в ресторане 'Яр', потом не дала ему хода, намеренно распространяя вымысел, что Думе запрещено делать этот запрос, так как Царская Семья 'боится правды'. И пошла-поехала злословить досужая чернь: пьяный, развратный мужик – любимец Царской Семьи!
Вот так, обдуманно и нагло, был введен в общество двойник Григория Ефимовича Распутина. И хотя поступки двойника, его слова, записки, сама внешность – длинный мясистый нос, жидкая бороденка, беспокойные, бегающие глаза – весьма отличались от благообразного облика Григория Ефимовича, но двойник настойчиво выдавался и, главное, охотно принимался за Молитвенника и Друга Царской Семьи.
Остановимся на так называемых 'записках' Распутина, немало послуживших фальсификации его личности. Перед нами два письма в газету 'Русское слово', адресованные, как гласит корявая надпись на конверте, 'Прапаведнику прыткаму Григорiю Спиридоновичу Петрову и Ледахтору Руцкаго Слова отъ Гришатки Распутина изъ села Пакровскаго изъ Тобольской губернии' (54).
В описях эти письма значатся как подлинные, принадлежащие руке Григория Ефимовича. Однако при первом же внимательном чтении два важнейших обстоятельства заставляют сразу же усомниться в их подлинности. Во-первых, автор писем, хотя и стилизует свой почерк под неумелые каракули малограмотного крестьянина и, подделывая почерк под простонародный, старается писать буквы не ровно в строку, а прыгающими невпопад, с нажимом, специально кривит мачты букв, петли у букв рисует неокруглыми, буквы не имеют наклона вправо, как это бывает у скорописных грамотных почерков, одним словом, фальсификатор демонстрирует непривычку руки к письму, но в этой стилизации под 'мужичка' весьма умело выписаны каллиграфические ж, х, ъ. Такому их начертанию без гимназических уроков чистописания не выучиться.
Порой автор подделки нечаянно сбивается на свой обычный почерк, и тогда мы видим в письмах уверенную руку интеллигента, привычного к письменной работе. У букв в словах появляется сильный наклон вправо, они обретают округлость форм, петли у д, у становятся удлинененно-округлыми, слова записаны ровно в линию, без прыгающих букв. Особенно профессионально выписаны буквы ъ, т, и, н, те, что формируют основу скорописи. Если сопоставить эти письма с документами, доподлинно принадлежащими руке Григория Ефимовича, то даже беглый обзор особенностей почерка самого Распутина показывает его абсолютное несходство с фальшивками. Подлинный почерк Распутина хотя и неровный, с ученическим нажимом, буквы пишутся не слитно, но начертания в нем весьма уверенные, вариантов написания одной и той же буквы практически не встречается.
Второе обстоятельство, позволяющее нам утверждать, что письма написаны не рукою Григория Распутина, – это исправления букв по всему тексту, с тем, чтобы ухудшить почерк и сделать письма 'малограмотными'. Фальсификатор перерисовывает буквы в словах 'усяко', 'наковырялъ', 'ведь'. В грамотно написанные слова он вставляет ошибки: ходить – хадить, ругаться – ругатца, отправимся – отправимсе. В старании изобразить нечто очень 'народное' автор подложных писем даже придумывает несуществующее слово 'естимъ'.
О подлоге говорит и неумелая имитация народного языка в письмах. Вот эти маловразумительные 'цидулки', старательно напичканные просторечными оборотами.
Письмо 1-е. 'И какъ тебе Гриша нестыдно ругатца кады ты меня естимъ атъ обчества удаляешь енъ отъ естова легче только экъ ты. Какой же ты палитикъ съ палитиками изъ руцкаго слова. Чай ты знашь у безымныхъ хватитъ безумства. Ты смотри светикъ не тисни ужъ Гришатку если он опросто волосится, опростоволосился печатно. Еп. Грщька Распутинъ'
Письмо 2-е. 'Грише Петрову Что, Гриша, ты, ругаешься такъ съ саблями хочешь хадить – стало быть саблеромъ быть тоже енъ хочешь – то може скоро попадешь. Енъ может усяко бывываетъ, Ежель у каго пратекщя въ Ручком слове печатается. Гришки не просятъ Гришекъ не пастесняться ерыкать 'саблями' за руспутство и ахъ Гриша Гриша, не смущайся Ведь не просить же мне у тебя прощенiя кагда ты меня ведь уже истинно совершенно напрасно пыряешь да еще так даже что в ужасъ меня всего просто бросаетъ. Когда от енъ отъ мяне многое независить Ты де ведь енъ многое не знаешь а прытко норовишь Я же тебе зла не желаю самъ-то я дюже въ падеже даже енъ было, что тебе силы не хватило такъ дергать. А ты жъ озлобился такъ что дажить въ смраде каком-то съ козявками страшеннымъ меня запечаталъ. Смотри богъ тебя Самъ за это хватитъ. Я тебе грожу ничего и только совестью и истиной. И не отрицайете что где наковырялъ здесь. Богъ-то въсурьезъ ковырнетъ всего какъ ты тутъ не пробничай съ саблями что жъ можно ходить так едак и вотъ едакъ с другого конца можно тоже. Село Покровское Тобольской губернии. Гриша Распутинъ'.
Григорий Ефимович Распутин говорил на западно-сибирском диалекте, и среди характерных черт его произношения не было ни форм 'усяко', что значит 'всяко', ни ярко якающего 'мяне', это скорее белорусские языковые черты. Местоимение 'онъ' Григорий Ефимович произносил как 'он', а не так, как пишется в письмах и свойственно только западновеликорусским и белорусским говорам 'енъ'. Причем это самое 'енъ' употребляется как присказка, имитирующая просторечие 'мужичка'.
Автор подлога постарался насытить текст народными словами: надежа, едак и вот едак, и с другого конца, ежель, ерыкать, пырять, дюже; на конверте он искажает слово 'редактор' – ледахтор, название газеты 'Русское Слово' изображает как 'Руцкое слово'. Но Григорий Ефимович, если судить по его подлинным письмам и телеграммам, редко использовал просторечные слова, речь у него была простая, но не малограмотная, она не пестрела областническими словами, если они и употреблялись, то изредка и скупо.
Итак, исследование языка и почерка писем, якобы надписанных рукою Григория Распутина, доказывает его непричастность к их созданию. Внимательное чтение этих фальшивок позволяет представить их автора. Этот человек не филолог и не писатель, так как с лингвистической и стилистической точки зрения письма сфабрикованы неумело, а скорее всего журналист, знакомый с народной русской речью по ее белорусскому или западновеликорусскому наречию.
Мы установили подложность только двух писем, написанных от имени Григория Распутина. Они до сих пор числятся в каталогах как принадлежащие ему. Но фальшивые записки с широко известным 'милай, дарагой, памаги' сотнями ходили по рукам в Петербурге, расходились по правительственным кабинетам. Ни один чиновник, получивший от просителя-мошенника такую записку, не знал ни действительного почерка Распутина, ни его самого, надо думать, что хорошо знакомых Распутину министров Штюрмера и Протопопова аферисты не посещали. И какая же буря негодования должна была взметнуться в душе высокопоставленного лица, получившего невозможную по наглости просьбу мошенника с подобным сопроводительным письмом 'от Гришки'. И эта буря негодования немедленно распространялась на Государя, чего и добивались еврейские аферисты.
Князь Жевахов засвидетельствовал в своих воспоминаниях, как некто Добровольский, ссылаясь на Григория Ефимовича, желал 'быть назначенным на должность вице-директора канцелярии св. Синода'. Когда Жевахов выразил справедливое возмущение Распутину, то с изумлением услышал от него: 'Вольно же министрам верить всякому проходимцу… Вот ты, миленькой, накричал на меня и того не спросил, точно ли я
