очередную попытку их урезонить и наткнулся на каменную стену.
Так ничего и не добившись, Герман оставил им денег, а сам вернулся в Москву.
Повезло неожиданно. Правда, везенье было сомнительное, сам Герман предпочел бы преуспеть не столь тяжкой ценой, но… судьба не спрашивает.
Охранное предприятие обслуживало крупный холдинг под названием «Корпорация АИГ». Долго Герман мучился, пытаясь расшифровать эту аббревиатуру. В детстве он любил книжку «Понедельник начинается в субботу», буквально знал ее наизусть и сейчас вспомнил, как герой остроумного романа Стругацких Саша Привалов, впервые увидев вывеску НИИЧАВО, гадал, что она может означать: «Научно-исследовательский институт… Чаво? В смысле – чего? Чрезвычайно Автоматизированной Вооруженной Охраны? – Герман усмехнулся, вспоминая это место. – Черных Ассоциаций Восточной Океании?»
Вот и сам Герман так рассуждал. Корпорация – чего? Ассоциированных Индустриальных Генераторов? Академической Интернациональной Гребли? Анаэробной Интегральной Газосварки? Абразивного Индуцированного Гидрокрекинга? Аналитических Информационных Гигантов? Автоматизированных Инженерных Групп? Анализа и Исследования Грунтов? От напряжения в голову ему лезла совсем уж чушь несусветная: Анонимно Исповедуемой Герменевтики, Арабско-Индийских Гейш, Азиатско-Индоевропейских Гурманов… Аистов, Индюков и Головастиков…
Герман так и не пришел ни к какому решению, а спрашивать не хотелось. Зато он спросил, кому принадлежит корпорация АИГ. Ему сказали, что Голощапову. Герман отыскал Голощапова в скудном тогда еще русском Интернете.
Голощапов Аркадий Ильич… В прошлом – директор Горноуральского металлургического комбината… Голощапов, Голощапов… Отрывочные сведения. Никаких точных данных. Упоминания в прессе… Интервью не дает. Связи в уголовной сфере… Считается одним из крупнейших авторитетов… По слухам, все по слухам. Интересы в самых разных сферах бизнеса… Так… В добыче и обработке металлов, в том числе и драгоценных, ну, это понятно… В банковском деле… В недвижимости… В капитальном строительстве… И все это – корпорация АИГ. Голощапов Аркадий Ильич… Аркадий Ильич Голощапов… Да вот же он, ответ на вопрос! Это ж надо… АИГ – Аркадий Ильич Голощапов. Смешно. Вроде бы солидный человек – и такое дешевое пацанство!
О драгметаллах Герман знал не понаслышке. Его много раз переводили с объекта на объект, но в конце концов определили охранять большой магазин ювелирных изделий.
Прямо в помещении имелся пункт обмена валюты, кроме Германа, в магазине работали еще пятеро охранников. По расчету ему полагалось в паре с другим секьюрити стоять у входа. Скучная, непрестижная работа… Герман уже подумывал, не подать ли заявление, чтоб его перевели хоть на инкассаторскую машину, что ли. Все веселей.
Оказалось, что и тут веселья хватает. Лучше бы даже его было поменьше. Однажды жарким летним днем Герман, как обычно, стоял у входа. Ему в основном полагалось следить, чтобы какая- нибудь горячая голова не вздумала дать деру, примерив колечко и не заплатив.
В разрядных магазинах перед примеркой полагалось выложить на прилавок деньги за товар, а потом уже мерить. Но этот магазин не был разрядным, здесь продавалось золото завышенной пробы по низкой цене. Размерами магазин больше походил на супермаркет, поэтому и охранников было много.
От скуки Герман случайно бросил взгляд через плечо на улицу и сразу насторожился. Какой-то подозрительный «жигуленок» остановился прямо у входа. Из машины выскочили двое. Толстое стекло отсвечивало, и Герману не удалось их толком разглядеть, но у самых дверей они натянули лыжные шапочки-маски. Толкнули дверь…
– ?Тревога, – бросил Герман своему напарнику Коваленку.
Двое ворвались в магазин.
Один из них успел выстрелить в воздух из пистолета – газового, переделанного в боевой, машинально определил Герман – и крикнуть тонким петушиным голосом:
– ?Всем на пол! Это ограбление!
Герман скрутил его в секунду, отнял пистолет и надел наручники. Парень, даже не пикнув, оказался на полу. Но на полу оказался и располневший, неповоротливый сорокапятилетний Федор Коваленок: второй нападавший успел разрядить в него электрошокер. Герману вид Коваленка очень не понравился, но присматриваться было некогда. Первым долгом Герман бросился ко второму парню, пока тот не положил кого-нибудь из покупателей, выбил у него из рук электрошокер и вырубил ударом по шее: у него была только одна пара наручников.
К нему уже спешили на помощь другие охранники, даже свистеть не пришлось, но покупатели – в основном покупательницы – столпились, мешая пройти.
– ?«Скорую»! Милицию! Наручники! – крикнул Герман, а сам бросился на улицу. – Там третий!
Третий, сидевший за рулем «жигуленка», увидел огромного охранника, выскакивающего из дверей магазина, и почуял недоброе. Он засуетился, попытался уехать. Он уехал бы, хотя Герман преодолел ступени крыльца одним гигантским прыжком, но на угнанных, как потом выяснилось, «Жигулях» передача механическая, а он привык к автоматике и не справился.
Герман рванул на себя дверцу переднего пассажирского сиденья, не заблокированную, чтобы обеспечить подельникам скорый путь отхода, втиснулся в машину… Третий оказался совсем зеленым пацаном. Он дернулся, сунул руку за пояс… Герман двинул кулаком в испуганное мальчишеское лицо, и незадачливый злоумышленник ткнулся носом в руль.
Герман выволок его из машины и потащил в магазин. Толкнув парня охранникам, он бросился на колени и начал делать уже перевернутому на спину Коваленку непрямой массаж сердца с дыханием изо рта в рот. Один из молодых охранников тронул его за плечо:
– ?Он умер, Герман Густавович…
Но Герман все не хотел сдаваться. Все не мог поверить. Вот так умереть? В мирное время? У него в голове не укладывалось.
Покупатели, которых задержали в магазине как свидетелей, уже вовсю жаловались и роптали. Одна женщина прямо попросила, чтоб ее отпустили, она, мол, куда-то опаздывает. Остальные загалдели, что не одна она такая умная: все опаздывают.
Герман наконец оторвался от Коваленка, распрямился и окинул всю компанию угрюмым взглядом. С тех двоих, что ворвались в магазин, уже сорвали лыжные шапочки-маски. Они тоже были молоды, не старше двадцати. До них еще не дошло, во что вляпались. Держались нагло, только третий, которого он ударил кулаком, размазывал по лицу кровавые сопли и мелко дрожал. Единственный из трех он был трезв, а те двое – обкуренные, заметил Герман.
Все трое были хорошо одеты. Дизайнерские джинсы, батистовые рубашки… От золотых крестов на шее до кроссовок из натуральной замши – на каждом было надето штук по пять баксов, а то и больше, прикинул Герман, если учесть шикарные часы. Чего их понесло грабить ювелирный магазин? Не иначе как жажда острых ощущений.
Герману вспомнились ребята, погибшие в Чечне. Скольких он потерял! Погибли Белоконь, Жеребцов и Меринов. Погиб Щукин, а Ракову оторвало ногу. Погибли многие другие, за два года, проведенные в Чечне, сменилось больше половины состава батальона. Вспомнилась жившая в нищете Нурия Асылмуратова со своими детьми, вспомнился Азамат с перерезанным горлом… Вспомнился и разрушенный, как Сталинград, весь зияющий дырами, рябой от следов пуль, засыпанный строительными обломками вперемежку с человеческим мясом город Грозный. Полтора ведра – человек. Хорони, если хочешь. И родители, оставшиеся в Джезказгане. И сытые морды генералов тоже вспомнились.
Приехали милиция и «Скорая». Все сфотографировали, врач констатировал смерть, но везти тело в морг отказался: мы-де возим только по ночам, а днем вызывайте труповозку. Герман протиснулся к нему из-за плеча старшего по расчету и показал кулак:
– ?
Врач сразу сник, не стал спорить, буркнул только:
– ?Хоть в машину занесите. У меня девочка-медсестра, нам его и не поднять…
