– Но нам надо будет рассказать нашему милорду, что случилось. А он обязательно захочет знать ваше имя, – воин мямлил, мялся и старался сделаться как можно меньше, но все равно ждал от меня ответа. Некоторое время я пристально его разглядывал, решая про себя, что мне грозит, если я назову ему свое имя? Здесь, как я уже знал от Ярослава, мстят по поводу и без. Это что-то вроде местного развлечения. Ну и что будет, если их милорд вздумает мне отомстить? Получит хорошую взбучку, только и всего. Придя к такому выводу, я решил назваться.
– Меня зовут Хисп. Этого достаточно. Я очень надеюсь, что больше вас здесь не увижу, эта деревня находится под моей защитой, так и передайте своему милорду. Если он попытается напасть на меня или моих крестьян, то последствия для него будут самыми печальными. Денег мне хватит, чтобы нанять хоть всех эхербиусов (воины при этих словах дружно вздрогнули), и тогда вашему господину останется совсем недолго жить. Кстати, как его зовут?
– Виконт Ардено де Кросс, сын Аркана де Кросса, – вразнобой ответили всадники.
Имя странноватое. Впрочем, в этом мире вообще с именами и названиями творилось что-то невероятное. В деревне, которую я сейчас назвал своей, жили Ярославы, Ильи, Святополки и, вместе с тем, были имена вроде Ролу, Хоны, Росси, а также обыкновенные американского типа – Джимы, Майки, Стэны. Складывалось ощущение, что от каждого земного народа в местном обществе были свои представители, и всех их перемешали. Это же сказалось и на обычаях, языках, внешности. От каждой нации было что-то свое. А с языком творилось что-то совершенно непонятное. Мне понадобилась неделя, чтобы разобраться, на каком я говорю языке. Определил я это чисто случайно. Если бы не попавшая в мои руки книга, написанная полностью на русском, и не Ярослав, жалующийся, что никак не может понять этот язык, я бы так и пребывал в полной уверенности, что говорю на своем родном, а меня все понимают. Увы, русский язык здесь был мертвым, и считалось, что именно на нем писались все древние книги и трактаты о магии. И, похоже, это была чистая правда, хотя я еще точно не убедился в этом.
Вот такие мысли мелькали у меня в голове, пока я задумчиво разглядывал всадников, которые все не решались нарушить тишину. Видя их нетерпение, я взмахом руки показал, что они мне больше не нужны и могут скакать на все четыре стороны (чем они немедленно и воспользовались), а сам подошел к своему коню, который спокойно стоял у перил крыльца.
Животное тут же ткнулось мордой мне в руку, требуя ласки, и несколько минут я простоял, нежно гладя его, при этом тихо разговаривая. Повернув его голову к себе, так, чтобы видеть его глаза, я спросил:
– Ну и как мы тебя назовем?
Конь навострил уши, видимо, удивленный тем, что интересуются его мнением. Почему-то мне казалось, что он все прекрасно понимает.
Глядя ему в глаза, я думал. Он был настолько черный, что ночью его просто невозможно было бы найти. Он слился бы с темнотой. Идеальный для наемного убийцы или удачливого вора. Но я то не наемный убийца (хотя уже просто убийца) и не вор. Так что надо назвать, чтобы нравилось и ему и мне. Что до остальных, то мне было как-то все равно.
Да-а, красивый конь. Такой при свете хорошо виден издалека. А если бы в этом мире был снег (здесь единицы знают такое слово), то он был бы на нем, как черная точка на солнце. Хм…Снежок? Чем не имя?
– Как ты отнесешься к тому, чтобы тебя назвали Снежок?
Он, казалось, прекрасно был осведомлен о том, что такое снег. Даже замер на секунду, превратившись в черное изваяние, а затем в его глазах появилось такое выражение, будто он сомневался в моем умственном развитии.
– Ну что ты так смотришь? Зато необычно! Так ты согласен?
Он явно задумался. Потом, пару раз всхрапнув, мотнул головой и ткнулся носом мне в плечо: согласен!
– Решено. Будешь зваться Снежком, назло всяким гадам, которые не верят в добрый черный цвет.
Еще погладив некоторое время теперь уже Снежка, я, немного повозившись, снял с него всю сбрую. Затем отпустил его в поле, после чего устало уселся на ступеньки крыльца. Определенно, этот день был один из самых паршивых в моей жизни, даже хуже, чем тот, когда я оказался в этом богом забытом мире (как раз он-то про этот мир не забыл). Мало того, что собственное тело «работает» в режиме 'что хочу, то и ворочу', так я теперь стал убийцей. Я чувствовал, что, если останусь в этом мире, то вряд ли проживу спокойную и счастливую жизнь. Это понимание пришло после самой первой тренировки с Ярославом. Но, что еще было хуже, я сейчас переживал не оттого, что убил четырех человек, а от понимания, что я отнесся к этому совершенно равнодушно. Убей я, скажем, собаку, даже случайно, горевал бы, наверное, с месяц, а вот убийство четверых людей совершенно меня не тронуло. Никаких угрызений совести!. Наоборот, в голову пришла мысль, что мне сегодня крупно повезло, и я заполучил потрясающего коня. Нет, с этим фактом я, конечно, был полностью согласен. Снежок, действительно, отличный жеребец, но от самого присутствия таких мыслей мне становилось еще хуже. Просидев на крыльце не менее получаса, я немного шатающийся походкой отправился спать. Сегодня было достаточно впечатлений для одного дня, большего мне не надо. Да и, может, контроль над своим телом завтра будет получше?
Но лучше не стало ни завтра, ни послезавтра, ни даже через неделю. Точнее, лучше становилось, но – катастрофически медленно, и периодически проявлялись новые способности. Так, как-то выйдя в лес погулять (точнее как баран пошел, сам не зная зачем), я совершенно забыл про время, а когда стало темнеть, был слишком далеко от своего дома. Делать все равно было нечего, поэтому отправился в обратный путь, тут-то и началось самое интересное. Зная не понаслышке, какие хищники водятся в этом лесу, я старался идти как можно тише и незаметнее. В итоге умудрился выйти за спиной у лирса, местного аналога пантеры. Причем, как я знал, слух у него был просто «чудовищный». Разумеется, я сначала обалдел, затем растерялся, а потом сообразил, что надо делать ноги. К сожалению, я потерял нужную концентрацию и уверенность, и, соответственно, превратился обратно в себя любимого (восемнадцатилетнего детину, который ходит с грацией слона). Стоило мне сделать шаг назад, как лирс обернулся на звук. Я сразу понял, с таким хищником голыми руками могу не справиться (говорили же идиоту, что в лес ходить без оружия – самый болезненный способ самоубийства). Единственное, что мне оставалось, так это действовать, причем быстро. Лирс, видимо, сам порядочно обалдел, из-за чего сидел на месте, глядя на меня. Считается, что к нему просто невозможно подойти так близко, чтобы он не услышал. Говорят, это проделывать могут только эльфы, причем у них есть что-то вроде экзамена, подтверждающего высшее мастерство, своего рода аттестат отличного лазутчика (разведчика, шпиона, воина, стрелка, охотника, нужное подчеркнуть – так как это лишь слухи, и я не уверен в их правдивости). Увидев, что лирс сам находится в прострации от удивления, я решил использовать этот шанс. Заорав и замахав руками, ринулся прямо на зверюгу. Это дало потрясающий результат! В той стороне, куда шарахнулось животное, образовалась чуть ли не просека. Лирс снес даже пару небольших деревьев. А я поспешил отправиться дальше (про лирсов говорят, что они не ходят по одиночке, но, к счастью для меня, на второго я не наткнулся). Минут через десять я вышел всего в
