Он помнил, с каким восхищением смотрела на него Дарица после охоты. И какую незабываемую ночь любви она ему подарила после того, как они вернулись в колонию. После этого они стали жить вместе, и у них было много подобных ночей. Но ту ночь он помнит до сих пор. Это, конечно, была хитрость, но что ни сделаешь, чтобы завоевать любимую женщину.
Какая разница, что она была старше него на три года. Гораздо важнее было то, что, когда он смотрел на неё, сердце начинало стучать как сумасшедшее, а мысли принимали лишь одно направление. Поэтому, когда Дарица осталась одна, Птунис сразу отшил всех возможных ухажёров. Он долго уделял ей различные знаки внимания, ухаживал, а затем предложил вместе поохотиться.
До него у Дарицы уже был мужчина. Его звали Барис. Дарица любила его, и у них даже родился ребёнок. Сейчас девочке было девять лет. Барис был одним из самых сильных людей колонии. Но это не спасло его, когда он столкнулся с филиями. Об этой схватке рассказал его товарищ, Пронис, единственный оставшийся после неё в живых. Барис и два их охотничьих кула погибли.
Когда прямо на них выплыли три филии, Барис успел лишь выхватить пневматик. И замер вместе с Пронисом обездвиженный рыбами. Но в это время снизу на филий напали кулы, которые крутились неподалёку, высматривая добычу. Так как филии не могут воздействовать на всех сразу, они попытались перестроиться, чтобы защититься от своих главных врагов. Барис успел выстрелить. Раненая филия задёргалась, их построение смешалось, и в этот момент один из кулов своими челюстями перерезал ещё одну филию пополам.
Этот день мог бы стать выдающимся для двух охотников Ружаш. О нём впоследствии могли бы сложить легенды. Ведь ещё никто никогда не побеждал трёх филий одновременно. Что там говорить, даже одну филию можно было убить лишь благодаря невероятнейшему везению! И всё это могло произойти именно с ними. Если бы не сатк.
Эти хищники всегда охотились в одиночку. Но в последнее время колонисты довольно часто видели их рядом с филиями. У тех, кто это видел, складывалось впечатление, что сатки подчиняются филиям и выполняют их указания в большей степени, чем это делают кулы для людей. И это делало страх перед рыбами ещё более ужасающим.
Сатк налетел внезапно, разметав всех по сторонам напором воды. Когда Пронис смог принять устойчивое положение и оглядеться, один кул был уже мёртв, второго держали обездвиженным оставшиеся в живых филии: одна здоровая и вторая — раненая и истекающая кровью. На самого Бариса напал сатк. Барис попытался увернуться, но сатк лишь грациозно изогнулся и откусил ему руку. С момента начала нападения прошло всего несколько секунд. Пронис закричал бы от ужаса, если бы смог. Он развернулся и поплыл, каждую секунду ожидая, что челюсти сатка вцепятся в него, и тогда…
Но никто его не преследовал. Уже позже, когда группа охотников прибыла на место трагедии, они подтвердили рассказ Прониса. Так как на месте схватки было не очень глубоко, был найден гайзер Бариса и часть его костюма. Тело самого Бариса не нашли. Но его судьба была и так понятна. Сатки обладали отменным аппетитом.
После этого прошло почти пять лет, но Птунис был уверен, что отношение Дарицы к убийцам отца её ребёнка не изменилось. И всё же…
Одно дело было ненавидеть филий. И совсем другое — сознательно идти на открытое противостояние с этими всемогущими обитателями глубин. Ведь каждый из колонистов хотя бы раз в жизни сталкивался с ними, и каждый на себе испытывал всю мощь их мозгового воздействия, когда человек становится беспомощной игрушкой для повелителей океана. И если даже могучие сатки, которые в одиночку могли уничтожить целую команду охотников и равных по силе которым почти не было в океане, были их слугами, то что тогда можно говорить о людях.
Поэтому Птунис волновался, когда впервые, кроме Седониса, открылся перед девушками.
— Да, войны, — твёрдо повторил он. — Или вы хотите до конца своей жизни бояться филий и обращаться в бегство при одном только намёке на их появление? До конца своей и без того короткой жизни.
— По-моему, нас кто-то хочет оскорбить, — вызывающе выпятив губки, сказала Ароша.
— Нет, — опровергла её Дарица. — Он хочет сыграть на нашей гордости. И чувстве собственного достоинства. Так вот, — улыбаясь, добавила она, — этот номер с нами не пройдёт. Нам не нужно дополнительных стимулов для ненависти к рыбам. Её у нас и без того хватает. А вот с другими колонистами, — задумчиво глядя на Птуниса, заметила она, — это может сработать. Если правильно сыграть на их чувствах, я думаю, тебя поддержит большинство.
Птунис облегчённо перевёл дух. За что он любил Дарицу, так это за то, что она всегда и всё понимает.
— Большинство? — встрял Седонис. — Да за нами пойдут все!
— Нет, — присутствующие одновременно покачали головами, и Дарица добавила: — Все никогда не пойдут.
Видя, что остальные одновременно отвергли его энтузиазм, Седонис нахмурился.
— Почему это? — слегка вызывающе спросил он.
— Потому что, — ответил Птунис, — чтобы добиться победы в этой войне, надо поставить на кон всё. В том числе и свои жизни. Поэтому найдётся достаточное количество людей, которым маленькие радости их существования, да и большие тоже, дороже свободы.
Седонис нахмурился. Он был храбр и ловок, слыл отличным охотником и следопытом, был предан Птунису душой и телом, но, когда тот так говорил, не понимал его. По его мнению, не сражаться, когда есть все шансы победить, было глупо. И трусливо.
Взгляды Птуниса и Дарицы встретились, и они улыбнулись друг другу. Эти двое с полуслова понимали друг друга. Седонис с завистью смотрел на них. Судя по их лицам, впереди этих двоих ожидает жаркая ночь. А у Седониса даже девушки нет. И никогда не было, не считая случайных связей. А ведь ему уже давно пора создать пару.
Он искоса посмотрел на Арошу. Она ему нравилась. Очень нравилась. Ещё когда сестра Птуниса была подростком, Седонис заглядывался на неё. Теперь же она превратилась в потрясающую девушку. Седонис не раз делал ей комплименты и оказывал, как ему казалось, достойные такой девушки знаки внимания, но Ароша ни разу не показала, что замечает все его ухищрения. И смотрела на него с таким холодом, что Седонис всегда терялся в её присутствии и не знал, что делать и как говорить. Это он-то, который в молодости дрался с самим Барисом. Правда, та драка закончилась тем, что после нескольких ударов противника он валялся весь в крови у его ног, и у него было сломано три кости, но кто теперь об этом помнит? Зато его слава как храброго мужчины осталась.
Арошу же он, можно сказать, боялся. И хотя он постоянно пытался привлечь её внимание, девушка почти не смотрела в его сторону. Вот и сейчас она сидела возле кровати Птуниса и глядела только на него. Седонис завистливо вздохнул. Везёт же некоторым! На Птуниса всегда все девушки так смотрят, даже сестра. Ну что ж, Седонису тоже есть чем гордиться! Ведь Птунис его лучший друг, и только ему он доверил свою тайну. Седонис расправил плечи и вызывающе огляделся по сторонам. К сожалению, никто даже не поглядел в его сторону.
— Ты мог бы и не спрашивать, — сказала Ароша. — Уничтожить рыб — это наше заветное желание.
— Я много думал над этим, — начал Птунис. — Думаю, что уничтожить филий совсем у нас просто не получится.
Все напряжённо смотрели на него. В их глазах явственно читался вопрос: зачем же тогда всё это затевать? Птунис поднял здоровую руку:
— Я объясню. Мы знаем лишь небольшую часть океана, но логично предположить, что филии живут в океане по всей Поверхности. Наша же обитаемая часть Поверхности представляет собой неправильную окружность с радиусом чуть больше ста километров. И даже если мы начнём побеждать в этой, колонизированной нами, части океана, филии просто уйдут дальше. В ту часть Поверхности, о которой мы ничего не знаем.
— Но ведь и это было бы победой! — с горящими глазами произнёс Седонис. — Если бы нам удалось избавиться от рыб на нашей территории.
— Точно, — поддержал его Птунис. — Это и есть моя идея. Вышибить их с принадлежащей нам
