посмотрел на остальных присутствующих.
— При них можно говорить обо всём, — сказал Птунис.
— Ха! — ухмыльнулся Герфис. — Так это первые солдаты будущей армии?
Ароша перевела изумлённый взгляд на брата.
— Герфис в курсе всех моих дел, — пояснил тот.
— И этот человек всё время твердит нам о секретности, — возмущённо проворчала Ароша. — И сколько людей топталось возле шлюзов? — передразнила она брата.
— Герфис давно пытается создать оружие, способное уравнять наши шансы в борьбе с филиями, — спокойно ответил тот. — Неужели ты думаешь, что я смог бы всё делать в одиночку?
— И пока у меня ничего не получалось, — произнёс механик. — Но теперь… Могу с уверенностью заявить, что ты нашёл именно то, о чём мы с тобой мечтали и над чем я так долго и безуспешно работал. Это, — произнёс он с нажимом, — действительно подводное оружие. А чтобы сказать более подробно, я должен его осмотреть. Подождите меня здесь.
Герфис взял ружьё и вышел в соседнюю комнату, являвшуюся по совместительству его мастерской и лабораторией. Птунис пошёл за ним. Остальные присели кто куда и огляделись.
Все они, кроме Седониса, впервые были в жилище главного механика, а по совместительству кузнеца и изобретателя. Сейчас здесь было пусто. У Герфиса было двое детей, но и дочь, и сын были уже взрослые и жили отдельно. Жена его долго болела и недавно умерла. Поэтому Герфис жил пока один.
Хотя все комнаты в колонии были маленькие, скученности и тесноты в Ружаш не было. Ведь изначально она была запланирована для проживания в ней десяти тысяч человек. Возможно, в самом начале, когда так и было, теснота наличествовала, но теперь, когда, по данным Совета, население Ружаш насчитывало чуть менее трёх тысяч, места хватало всем. Многие семьи жили в двух, а то и в трёх комнатах.
В комнате Герфиса везде, кроме койки, на которой он спал, были раскиданы книги, лежали какие-то чертежи и стояли предметы непонятного назначения. Ароша, мать которой была инженером, заинтересовалась одним из таких предметов. Она взяла его в руки, повертела, а затем, вздохнув, поставила на место.
— Мама пыталась мне привить в детстве любовь к технике, — пояснила она, перехватив удивлённый взгляд Седониса, — но ей не хватило времени. Слишком недолго она была с нами.
— А что это ты брала? — чтобы поддержать завязавшийся разговор, поинтересовался тот, хотя в механизмах не разбирался абсолютно, и даже не знал как что называется.
— Очень похоже на турбину, — неуверенно ответила Ароша. — Но какая-то она маленькая.
Седонис с умным видом кивнул головой, хотя это слово он слышал всего лишь второй раз в жизни.
— Совершенно верно, — потирая руки, произнёс Герфис, входя в комнату. — Это турбина. Я пытался создать двигатель, позволяющий человеку передвигаться под водой с гораздо большей скоростью, чем когда он просто использует свои мускулы. Но мне не хватает знаний. Не хватает книг и материалов. Не говоря уже о том, что у нас в Ружаш отсутствуют соответствующие технологии. Хотя предполагаю, что в остальных колониях дела не лучше. Ты знаешь, — задумчиво протянул он, оборачиваясь к шедшему за ним Птунису, — если бы я был уверен, что доплыву и вернусь, я бы направился в Бараж. Говорят, что из всех колоний там находится самый большой архив. Кроме того…
— Так как там наше ружьё? — не очень вежливо перебила его Ароша.
— Ружьё, — сразу переключился на другую тему Герфис. — Оно великолепное. Стреляет маленькими стальными капсулами, в каждую из которых заключён небольшой взрывной заряд. Капсулы располагаются в обойме, которая вставляется в ружьё. При попадании в тело противника заряд капсулы взрывается, а маленькие кусочки металла разлетаются в разных направлениях, пробивая по пути органы жизнедеятельности и ломая кости. Предположительно, — он поднял палец, — если сравнить это ружьё с аналогичным сухопутным, о котором я читал, и принять во внимание разницу в плотности воды и воздуха, попадание нескольких таких капсул в тело гарантированно смертельно для филии. Причём стрелять можно с дистанции, на которой они начинают осуществлять внушение. Возможен также смертельный исход для кула, хотя мы знаем, насколько они свирепы и могут сражаться даже со страшными ранами. В случае если капсула заденет жизненно важный орган, попадание капсулы может убить даже сатка.
— Сатка! — Седонис даже привстал со стула в восхищении.
— Вот это да! — воскликнула Ароша.
— Хорошая новость, — не обращая внимания на восторги, продолжал Герфис: — С учётом имеющихся у меня материалов и оборудования, я смогу сделать ещё много таких же ружей.
— Ура! — подпрыгнула Ароша со стула. Седонис присоединился к ней, и они вместе запрыгали по комнате.
— А плохая? — спросила Дарица негромко, но Седонис с Арошей сразу же остановились и тревожно посмотрели на механика.
— Есть и плохая, — легко согласился Герфис. — Я не химик, поэтому не знаю состава заряда капсулы. Но они герметичны и хорошо сохранились. Поэтому я считаю, что одну такую капсулу стоит отдать для изучения Заргису. И если он скажет, что их химическая лаборатория сможет изготовить такой состав, тогда всё в порядке. Так ведь? — обратился он к Птунису.
Ароша, не обратившая внимания на его неуверенный тон в конце речи, воскликнула:
— Заргису? Но это же здорово! Он член Совета. Мы сразу же подключим к нашему делу Совет. И вся колония сразу… Вы чего? — удивлённо спросила она, видя, что никто больше не разделяет её восторгов.
— Я не доверяю Совету, — после небольшой паузы нехотя произнёс Птунис.
Ароша изумлённо уставилась на него:
— Ты что? Как ты можешь такое говорить? Ведь в Совете сидят лучшие люди колонии, которые пекутся только о её благе. Ты же знаешь первое правило: всё для пользы колонии и лишь потом для себя, — Ароша оглядела странно молчащих друзей, и голос её задрожал: — Вы что? Нас же с детства учили, что член Совета готов пожертвовать всем, даже жизнью, ради блага и процветания колонии. Они ведь даже клятву дают. Я не понимаю вас, — прошептала она.
— А мы процветаем? — спросил её брат.
— Что? — Она непонимающе посмотрела на него.
— Разве мы процветаем, Ароша? Скажи мне, пожалуйста, где ты видишь это наше процветание?
Ароша хотела было ответить сразу, но почему-то ничего не пришло ей в голову. Тогда она собралась с мыслями, чтобы всё-таки дать Птунису достойный ответ, но, странное дело, она никак не могла привести ни одного убедительного аргумента. Ей казалось, что ответить брату будет легко, но, к своему ужасу, она ничего не могла ему сказать. Ничего. В смятении она подняла глаза на Дарицу и встретила её сочувственный взгляд.
— Мы деградируем, Ароша, — грустно сказал Герфис. — Хуже того, мы вымираем. Хорша, — он на мгновение запнулся, вспомнив про жену, — проводила демографические исследования для Совета. Она потребовала, чтобы Совет огласил результаты этих исследований. Ей обещали, зная, что она уже смертельно больна. Когда она умерла, её доклад вообще спрятали. Но она-то делилась со мной своими мыслями. И я знаю, к каким выводам она пришла. Так вот, если дела так пойдут и дальше, то через два поколения нас останется меньше двух тысяч. А с этим количеством людей мы уже не сможем поддерживать Ружаш на должном уровне. У нас не будет хватать людей во всём: для охоты, для ловли кулов, для поддержания в рабочем состоянии генераторов, вырабатывающих кислород, для ремонта шлюзов, для лечения раненых и больных. У нас уже сейчас не хватает химиков, механиков и врачей. А через сто лет в Ружаш останется несколько сотен человек, которые будут унылыми тенями бродить по некогда шумной колонии. А всё потому, что мы ничего не делаем. Мы спрятались, как устрицы в свой панцирь, и пытаемся лишь выжить. Мы стоим на месте. Но жизнь — это движение вперёд. И если ничего не изменить, скоро будет поздно. Поэтому я согласился с предложением твоего брата. Если мы убедим людей в необходимости борьбы, встряхнём Совет и сумеем изгнать рыб с территории колоний — мы победим. Если же нет… — Герфис развёл руками.
Ароша долго молчала, затем подняла глаза на брата.
