бы использовать для святой цели деньги, которые получены за счет горя другого человека. Поэтому я отправился на остров Садо[100] и, собирая песок и землю, которые были выброшены рудокопами как негодные, переплавлял их на костре заново, и за этой работой провел дни и луны.
Когда барсук закончил свой рассказ, монах посмотрел на деньги, которые барсук протянул ему. И конечно же увидел, что монеты были новыми, чистыми и блестящими. Поэтому он взял деньги со всем почтением, подняв их на уровень головы.
– Значит, ты так усердно и тяжело трудился из-за моих глупых слов? Исполнилось мое заветное желание, и я очень благодарен.
Когда монах благодарил барсука со всеми вежливыми церемониями, животное сказало:
– Сделав это, я только исполнил собственное желание. Однако, надеюсь, что ты расскажешь об этом людям.
– Действительно, – отвечал монах, – я не могу не рассказать эту историю. Ведь, если я буду хранить деньги в своей бедной лачуге, их украдут воры. Я должен либо отдать их кому-то на хранение, либо сразу же пожертвовать в храм. И когда я это сделаю, люди увидят бедного старика монаха с суммой денег, совершенно неподобающей его положению. Они сочтут это очень подозрительным, и мне придется рассказать о том, как я получил деньги, но, поскольку я скажу, что барсук, который дал их мне, перестал приходить ко мне в хижину, тебе не нужно опасаться засады. Можешь приходить, как прежде, и спасаться от холода.
В ответ барсук согласно кивнул, и, пока старый монах был жив, он приходил и проводил с ним зимние ночи.
Из этого рассказа понятно, что даже животные испытывают чувство благодарности. В этом отношении собаки превосходят всех остальных животных. Разве рассказ о собаке Тоторибэ Ёродзу не вошел в анналы Японии? Я слышал, что множество подобных рассказов были собраны и изданы в книге, которую, правда, сам не видел, но, поскольку факты, которые я записал, относятся не к собаке, а к барсуку, они кажутся мне довольно странными.
КАДЗУТОЁ И БАРСУК
В давние времена жил-был предок князя Тоса по имени Яманути Кадзутоё. В возрасте четырнадцати лет этот князь, как ни странно, очень любил рыбалку и часто ходил к реке за добычей. Так случилось, что однажды он отправился туда лишь с одним слугой. Клев был хороший, улов большой, но внезапно полил сильный дождь. У князя не было с собой плаща, и, оказавшись в затруднительном положении, он был вынужден искать убежища под ивой, пока небо не прояснится, но никаких признаков того, что ливень быстро закончится, не было. И Кадзутоё, обращаясь к слуге, сказал:
– Этот ливень вряд ли скоро прекратится, поэтому нам лучше поспешить домой.
Вечерело, и, пока они устало плелись домой, их настигла темная ночь. Путь их лежал вдоль берега реки, где они обнаружили девушку лет шестнадцати, которая горько плакала. Удивленные, они принялись ее разглядывать. Оказалось, что девушка чрезвычайно миловидна. Пока Кадзутоё стоял и раздумывал, что это за странное предзнаменование, его слуга, очарованный прелестями девушки, подошел к ней и спросил:
– Сестричка, скажи нам, чья ты дочь. Как получилось, что ты оказалась здесь ночью одна, да еще в такую непогоду. Определенно это странно.
– Господин, – отвечала девушка, подняв полные слез глаза, – я дочь человека, который живет в призамковом городе. Моя мать умерла, когда мне было семь лет, и отец теперь женился на сварливой женщине, которая ненавидит меня. Опечаленный этим, отец уехал по делам и оставил меня со злой мачехой одну. Сегодня вечером она оплевала меня и била до тех пор, пока не кончилось мое терпение. Я была на пути к своей тетушке, которая живет вон в той деревне, когда начался ливень. Я хотела переждать дождь, но у меня начались желудочные спазмы и не было сил даже шагу ступить от боли. Тут-то мне и посчастливилось повстречаться с вами. Видимо, Небо услышало мои мольбы о помощи.
Пока она так говорила, слуга влюбился в ее несравненную красоту, а его господин Кадзутоё, который с самого начала не проронил ни слова и стоял, погруженный в размышления, незамедлительно вытащил свой меч и отрубил ей голову. Ошеломленный слуга вскричал:
– О, мой юный господин, что вы наделали! Убийство девушки навлечет на нас неприятности. Наверняка это дело так не оставят!
– Ты ничего не понимаешь, – отвечал Кадзутоё, – но не говори никому об этом. Это все, о чем я тебя прошу.
Они пошли домой в полном молчании.
Так как Кадзутоё очень устал, он отправился спать, и чувство вины не омрачало его сон, так как он был храбрым и бесстрашным. Но его слуга, обеспокоенный содеянным, отправился к родителям своего господина и сказал:
– Сегодня я имел честь сопровождать моего юного господина на рыбалку, и нас прогнал домой дождь. Когда мы возвращались по берегу реки, встретили девушку, у которой были желудочные колики. А мой юный господин тут же отрубил ей голову. И хотя он просил меня никому не рассказывать, я не могу это скрывать от моего господина и госпожи.
Родители Кадзутоё были горько изумлены. Скорбя о жестоком поступке своего сына, они отправились в его комнату и разбудили его. Его отец воскликнул в слезах:
– О, подлый головорез! Как ты посмел убить дочь другого человека безо всякой на то причины? Такое неописуемое злодейство недостойно сына самурая. Знай, что долг каждого самурая – нести стражу и защищать свое княжество, защищать людей. Ведь меч и кинжал даются людям, чтобы они могли убивать мятежников и преданно служить своему господину, а не для того, чтобы они совершали грехи и убивали дочерей невинных людей. Лишь тот, у кого не хватает мозгов понять это, повторит эту ошибку и опозорит свой род. Как бы мне ни было тяжело, но я вынужден лишить тебя жизни, которую сам дал, ибо не могу пережить бесчестье, которое ты навлек на наш дом. Итак, готовься встретить свою судьбу!
С этими словами он вытащил меч, но Кадзутоё, нисколько не испугавшись, сказал отцу:
– Ваш гнев, мой господин, справедлив, но, как вы помните, я изучал классику и понимаю, что хорошо, а что дурно. И будьте уверены, я никогда не убил бы человека без веской на то причины. Девушка, которую я убил, определенно была не человеческим существом, а каким-то оборотнем, злым духом. Будучи в этом непоколебимо уверен, я ее убил. Умоляю завтра послать слуг на поиски тела, и, если оно действительно будет человеческим, я больше не доставлю вам неприятностей, а сам вспорю себе живот.
После таких слов отец положил меч в ножны и стал ждать рассвета. Когда пришло утро, старый князь в печали и огорчении попросил своих слуг отвести его к берегу, и там они увидели огромного барсука с отрубленной головой, лежащего у дороги. Князь преисполнился удивления от проницательности своего сына. Но слуга так и не понял, как это получилось, и его не оставляли сомнения. Однако князь возвратился домой и, послав за сыном, сказал ему:
– Это очень странно, что создание, которое твоему слуге показалось девушкой, виделось тебе барсуком.
– Удивление моего господина справедливо, – отвечал, улыбаясь, Кадзутоё. – Она и мне показалась девушкой. Но юная девушка одна ночью, вдали от человеческого жилья?.. Еще удивительнее была ее потрясающая красота, но страннее всего показалось мне то, что, хотя дождь лил как из ведра, ее одежда нисколько не промокла. А когда мой слуга спросил, как долго она здесь находится, девушка ответила, что у нее случились желудочные колики и она некоторое время провела на берегу, испытывая боль. Поэтому у меня не осталось сомнений в том, что она – злой дух, и я убил ее.
– Но почему вам предстал оборотень?
– Барсук, очевидно, подумал, что если сможет околдовать нас, явившись нам красивой девушкой, то поживится рыбой, которую нес мой слуга. Но он упустил из виду, что в дождь одежда не может оставаться сухой. Поэтому я вычислил обман и убил оборотня.
Когда старый князь услышал такие слова своего сына, он преисполнился восхищения от прозорливости юноши. Поэтому, сочтя, что Кадзутоё продемонстрировал достоверное доказательство мудрости и благоразумия, решил отречься,[101] а Кадзутоё был провозглашен князем Тоса вместо него.
ЯПОНСКИЕ ПРОПОВЕДИ
