– Давно ты здесь?
– Минут двадцать. Продрогла.
Он обнял её за плечи.
– Арби… Когда я увидела тебя тогда, на лестнице… Мне стало так страшно, как никогда в жизни…
Арбен думал, как сказать Линде то, что шёл не он. Сделать это необходимо, и чем раньше, тем лучше. Для этого он и приехал сюда – покончить все разом.
– Линда…
– Что, милый?
– Мы не можем больше встречаться!
Она остановилась, будто натолкнулась на невидимую преграду. Отстранилась от Арбена.
– Понимаю. Значит, ты…
– Ничего ты не понимаешь, Линда, – твёрдо произнёс Арбен и снова оглянулся.
Глухой уголок парка, и в более раннюю пору малолюдный, был сейчас пустынен. Арбену почудилось – впереди что-то забелело. Бежать? Поздно, Альва догонит: мышцы Арбена скованы страхом. Нет, это берёза, ствол белеет в темноте. Арбен перевёл дух.
Он взял девушку за руку. Линда безвольно пошла за ним.
Узкий серп луны слабо светился. Арбен ступил в кружевную тень, отбрасываемую резной стеной беседки. Пластиковая скамья была холодной и влажной от ночной росы.
– Перестань говорить загадками. – Голос Линды звучал устало. – У меня хватит мужества. – Она подняла на него глаза. – Ну, скажи. Другая?
– Ты у меня одна, – покачал головой Арбен.
– Правда? – вырвалось у Линды.
Однако Арбен в эту минуту не походил на человека, говорящего ложь.
– Это правда? – горячо повторила Линда. – Так почему ты сказал, что мы должны расстаться? Из-за того, что ты болен? Да?
Арбен не ответил. Линда, истолковавшая его молчание как подтверждение своей догадки, продолжала:
– Глупый. Я ведь давно заметила это, больше месяца назад. Но не могла сразу понять, в чём дело. Сначала относила все за счёт твоих странностей, затем решила, что ты вздумал подшутить надо мной. Только после того вечера, после концерта… Тогда мне стало ясно, что ты серьёзно болен, но не знаешь об этом. – Девушка подставила ладонь под лунный луч, будто хотела поймать его. – Ничего, мы что-нибудь придумаем, Арби. Выглядишь ты неплохо. Даже поздоровел. Нет, Арби, нет! – вдруг вскрикнула она.
– О чём ты? – не понял Арбен.
– Перестань оглядываться!
Арбен собрался что-то сказать, но Линда опередила его:
– Ты вылечишься, я верю, и всё будет хорошо. Сейчас отлично лечат любые нервные заболевания. Мне говорил один физик, который увлёкся биологией…
– Я совершенно здоров. А кто говорил? Ньюмор?
– Ньюмор, – поколебавшись, ответила Линда. – Он рассказал мне потрясающую вещь. Жаль, я не все поняла. В общем, он говорит, что изобрёл, или почти изобрёл, такую штуку, которая может впитывать нервные недуги, как губка.
– Вот как? – озабоченно произнёс Арбен. – А что ещё говорил Ньюмор?
– Только ты не проговорись ему, – спохватилась Линда. – Ньюм просил никому… Кажется, он здорово хватил лишнего и нёс бог знает что, всякую ерунду. Но о тебе он самого высокого мнения… Так не скажешь?
– Не скажу, – заверил Арбен.
– Фантазии Ньюмора можно позавидовать. Например, Ньюм уверял меня, что по мере того, как эта губка перекачивает в себя болезни какого-нибудь человека, она начинает все больше на него походить, так что, в конце концов, их вообще не отличишь друг от друга. По-моему, чепуха, правда?
– Возможно, – нахмурился Арбен. – И что же дальше с этой губкой?
– Она начинает жить своей жизнью – как бы отражением жизни хозяина, того, на кого она стала похожей. Так и существует этот призрак. Он вечно стремится разыскать свою половину, чтобы слиться с ней. Но человек должен избегать встречи.
– Избегать?
– Ну да, если они встретятся, будет плохо. Я не совсем поняла, потому что Ньюм к этому времени еле ворочал языком, – никогда до этого не видела его таким пьяным. Как он назвал эту штуку, которая произойдёт при встрече…
– Аннигиляция? – подсказал Арбен.
– Вот-вот, – обрадовалась Линда.
– Забавно. И что, он уже проделывал подобные опыты?
