«Ограничитель скорости, – понял Арбен. – Он не может превысить три мили в час». Дёргающаяся фигура исчезла за поворотом.
«Почему он преследует Линду? Вреда причинить он ей не может… Но ведь ищет-то он меня, и только меня, чёрт возьми! В чём же дело?»
Бешеная езда успокоила Арбена. «Счастье, что Ньюмор поставил ограничитель. И счастье, что я вовремя оказался в машине», – самоуверенно подумал Арбен.
С некоторых пор Арбен почти перестал ходить пешком, хотя когда-то был ревностным сторонником этого странного нынче способа передвижения. Даже сто ярдов он предпочитал не пройти, а проехать. Теперь к его услугам был тупорылый «линкольн» последнего выпуска, недавно приобретённый.
Сослуживцы терялись в догадках, обсуждая его быстрое возвышение. Раньше они старались избегать взгляда старшего инженера. Теперь он знал: тот, кто встретится с ним взглядом, выполнит любой приказ. Но Арбен не торопился этим пользоваться.
Ещё не разбогатев, но обзаведясь достаточным количеством жетонов, Арбен заказал себе машину. Модель, сделанная по его собственному чертежу, имела странный вид: вся она состояла из прямых углов и ровных, словно зеркало, плоскостей. Никакого намёка на плавность, на обтекаемые закруглённые линии, характерные для новейшей автомобильной моды. Её кузов представлял собой геометрически правильный параллелепипед.
Работники автомобильной фирмы были заинтригованы столь необычным заказом, но, естественно, любопытство своё не проявляли: давно известно, желание клиента – закон. Тем более клиента, который на свои прихоти (а что это, как не прихоть?) не жалеет жетонов.
Заказ был выполнен быстро, оставалось уточнить кое-какие детали. Арбен осматривал кубическую кабину машины, проверял, не искривлены ли плоскости, удовлетворённо хмыкал.
– Какую желаете обивку на сиденья? – спросил у него техник по дизайну.
– Все равно.
– Сейчас в моде темно-вишнёвая…
– Прекрасно.
– Что касается внутренней поверхности кабины… – продолжал техник.
– Кабиной я займусь сам! – резко перебил Арбен.
Разговоры сослуживцев об Арбене и его карьере были лишены, как ни странно, оттенка зависти.
– А ведь он, в сущности, неплохой парень, – так говорили теперь о нём те, кто какой-нибудь месяц назад терпеть его не мог.
Если Арбен раньше отличался крайней вспыльчивостью и вздорностью характера, то теперь он был покладист и добр, и это отмечали – редкий случай! – все без исключения. Как-то незаметно к Арбену, бывшему раньше чуть ли не отщепенцем, люди стали обращаться со всевозможными просьбами, часто не связанными ни с проблемами, волнующими отдел, ни вообще с Уэстерном.
Внешне это был тот же Арбен, разве что посвежевший и поздоровевший с виду, но как будто кто-то наделил его новой душой, щедрой и отзывчивой.
Итак, инженер Арбен предстал перед всеми, с кем общался, в новом свете. Но и сам он все увидел по- новому.
Мисс Шелла, к которой он раньше относился с неприязнью (надо сказать, это чувство было взаимным), казалась теперь Арбену совсем иной. Что общего было у той злюки с этой, уже начавшей блекнуть женщиной? Трагическая складка, едва обозначенная в уголках её губ, говорила Арбену куда больше, чем её крикливая и в чём-то жалкая красота.
И каждый человек, с его мелкими горестями и радостями, стал кровно близок и дорог Арбену. Он готов был помочь – и помогал любому, кто в этом нуждался.
И удивительная вещь! Шеф, который терпеть не мог, как он неоднократно говорил, слюнтяев, испытывал, подобно другим, необъяснимую симпатию к преображённому Арбену. Сам шеф олицетворение железной воли и удачи, которые позволили ему из рассыльных стать миллионером.
Но сейчас Арбен видел шефа совсем другим. Какой же это счастливчик, избранник судьбы? В сущности, это несчастный старик, подавленный огромной ответственностью. Ежесекундно дрожать за свою шкуру – какое уж тут счастье! За начальственными окриками – Арбен это ясно видел – скрывается панический страх: один неверный ход – и дивиденды компании вылетят в трубу, и тогда подлинные, хотя и неизвестные простым смертным, хозяева Уэстерна, а также конкуренты сожрут старика Вальнертона, как раненого волка его сородичи.
Грозный олимпиец шеф теперь стал ему так же понятен, как и престарелый Дон Флеш, отставной космонавт, единственный из сотрудников охраны, которого невесть за какие заслуги перед компанией все ещё не заменили стандартным роботом с фотоэлементом.
Как-то Арбен столкнулся с лаборантом Грино.
– Вы-то мне и нужны, – обрадовался Арбен. – Подежурьте ночь у нового прибора!..
Юноша сделал непроизвольный жест.
– Не бойтесь, – улыбнулся Арбен, неправильно истолковавший его движение. – Я в вашем возрасте тоже мало что смыслил… Но тут не потребуется особой квалификации. Я все сейчас объясню. Да что с вами?
– Я… не смогу остаться сегодня, – в отчаянии выпалил Грино. И тут же припомнил отрывок из устава Уэстерна, с которым его ознакомили во время долгой и унизительной процедуры оформления на службу: «Неподчинение старшему по работе влечёт за собой…»
– А что случилось?
– Семейные обстоятельства… Я говорил вам…
