вот Липатов выпрямился и выпустил ее руку. Зина потерла пальцы, онемевшие от напряжения.
– Проход есть, – сказал он.
– Вы считаете, здесь можно спуститься?
– Попробуем. Привяжем веревку и, придерживаясь за нее, сплывем в лодке по быстрине.
– А дальше?
– А дальше?.. Дальше все будет зависеть от того, счастливы вы или нет.
– А почему именно я? - удивилась Зина.
Липатов махнул рукой.
– Я всегда был неудачником. Если бы меня так, как вас, утянуло в подземный поток, то будьте уверены, судьба обязательно приготовила бы на пути какой-нибудь подходящий камешек, чтобы разбить лодку и потопить меня. И в вашу ямку я попал благодаря своей 'счастливой' судьбе. Так что у меня вся надежда на вас.
– Ну, а если и я окажусь несчастливой?
– Если мы увидим, что дальше нет свободного пути, то по веревке вернемся обратно и будем искать другой способ.
Они возвращались к лодке, когда Зина вдруг остановилась: – Хотите взглянуть на золото?
– О, как же я забыл, хочу конечно.
– Тогда спуститесь к воде.
– В каком месте?
– В любом.
Увидя, что она говорит серьезно, Липатов перепрыгнул на плоский камень у берега и оглянулся.
– А теперь суньте руку в воду, – продолжала Зина, – и достаньте со дна первое, что вам попадет.
Она выбрала место посуше и, присев, с любопытством следила за Липатовым.
Он опустился на колени у воды и несколько секунд вглядывался в быстрые струи, которые, завихриваясь и пенясь, мешали разобрать, что лежало на дне. Потом, завернув рукав, сунул руку в воду и сразу же достал самородок величиной с гусиное яйцо.
Некоторое время Липатов разглядывал его с недоверием, постукал им о камень. Потом опять нагнулся и достал второй самородок, поменьше.
– Черт возьми! – пробормотал он. – Сколько его здесь... сколько его здесь, черт возьми!
Он запустил уже обе руки в воду. Глаза прищурились и заблестели. Движения сделались нервными и суетливыми. Он не замечал, что рукава распустились и мокли в воде. Торопливо шарил по дну, вытаскивал самородки и складывал их кучкой возле себя.
Смотреть на него было неприятно.
– Вы зря мокнете! - громко сказала Зина.
Липатов глянул на нее не понимая.
– Вы намочили рукава, – повторила Зина. – А золота и так достали столько, что не унесете. Да и зачем оно вам здесь.
Медленно остывая, Липатов перевел взгляд на мокрую грудку желтоватых камешков.
– Да, на самом деле... – голос его заметно дрожал от волнения. – На самом деле, зачем оно мне..
Спустя минуту окончательно овладел собой, смел золото обратно в поток, подошел к Зине, неловко улыбнулся и присел рядом.
Дыхание его все еще было неровным, как будто он только что взобрался на крутую гору. Но глаза стали спокойными.
– Я такое и во сне увидеть не мог, а если бы рассказали – не поверил. Даже представить себе не могу, сколько здесь золота.
– Это еще не все, – сказала Зина. – Мы с вами и сидим на золоте.
– Как сидим?
– Очень просто. Буквально.
Зина выдернула свой нож, нагнулась, счистила плесень с кварцевой скалы и выковырнула желтоватый кусочек с грецкий орех.
Липатов прикинул его на ладони и посмотрел на Зину, часто мигая глазами.
– Ну, знаете! – сказал он наконец. – Вы извините меня, но вы такая спокойная, мне даже странно. Неужели вас это не трогает?
– Трогает, – согласилась Зина, улыбаясь. – Когда солнце светит вот отсюда, золото начинает поблескивать сквозь воду. Получается очень красиво. Я нарочно приезжаю посмотреть.
– И только. И вас больше ничто не волнует!
– Представьте, не волнует. Золота здесь так много, что теряешь всякое представление о его ценности. Я гут похожа на кассиршу в госбанке. Через ее руки проходит много денег, а это ее тоже не трогает. Вероятнее всего, деньги ей, в конце концов даже надоедают.
– Ну, там другое, – возразил Липатов. – Там деньги кассирше не принадлежат. А здешнее золото все в вашем распоряжении. Вы его хозяйка.
Зина пожала плечами.
– Пожалуй, я не более хозяйка этому золоту, чем кассирша деньгам, которые проходят через ее руки... А потом, я уже как-то думала: если бы даже государство и разрешило мне взять столько золота, сколько я захочу...
– То вы бы Отказались. – закончил за нее Липатов, – вы это хотите сказать. Но почему? Вы бы сделались миллионершей!
– А зачем? Вот вы, – повернулась к нему Зина, – хотели бы вы стать миллионером?
– Я?.. Да, хотел бы! – сказал Липатов уверенно и твердо.
– Ну, хорошо. Допустим, ваше желание исполнилось...
– Такие желания исполняются только в сказках.
– Ну и пусть, – настаивала Зина. – Войдите в сказку. Вот вы – миллионер. Что бы вы стали делать с вашими миллионами?
Липатов повертел в руках кусочек золота.
– Что бы сделал я... – сказал он совершенно серьезно. – Я бы выстроил дом призрения для престарелых... для матерей, которые прожили тяжелую, безрадостную жизнь и под старость остались без приюта и куска хлеба. Я истратил бы свои миллионы и выстроил вот такой же, который построили вы, дом с зеркальными стеклами и бронзовыми лестницами, чтобы несчастных стариков окружали роскошь и удобства, которых они не имели со дня своего рождения.
Он прищурился, лицо его стало жестким и холодным.
– Вы считаете, – начала осторожно Зина, – что государство плохо заботится о престарелых? По-моему, вы не правы.
Вскинув резко голову, Липатов взглянул на нее в упор, но тут же отвернулся.
– Да, конечно, – вдруг согласился он, –я не прав. И знаете, мы, кажется, от сказки перешли к реальной жизни. Прекратим этот разговор.
Он швырнул золотой самородок в воду и поднялся.
– Пойдемте к лодке!
И, не дожидаясь, двинулся вперед.
Разговор оставил Зину в недоумении и растерянности.
Поглядывая на спину удаляющегося Липатова, она сорвала какую-то травинку, задумчиво раскусила ее и поморщилась: стебелек оказался горьким, как полынь.
Липатов дожидался возле лодки.
Засунув руки в карманы, подняв плечи, пристально смотрел на крутящуюся в бухточке воду. Зина тронула его за рукав.
– Я покину вас на десять минут? – спросила она.
Сообразив, что просьба выглядит весьма странной и желая избежать объяснения, добавила: – Хотя,
