если вам не трудно, можете пойти со мной. Это недалеко.
Он молча последовал за ней.
Зина нарвала букетик цветов, что всегда делала, когда шла этим путем. Возле ниши за оградой рос куст шиповника, который она посадила еще прошлой осенью.
На нем распускались бледно-розовые крупные цветы.
Она рассыпала свой букет у подножья деревянного столбика.
Липатов нагнулся и прочел:
Геолог Николай Вихорев.
19. . . .год.
Когда возвращались, он спросил осторожно: – Вы знали этого геолога?
– Это был мой отец, – ответила Зина.
– Простите, – сказал Липатов.
Зина быстро пошла вперед. Липатов понял и не задавал больше вопросов.
Только когда сели в лодку и разобрали весла, уронил тихо и угрюмо: Вы и здесь счастливее меня. А я вот даже не знаю, где лежит тело моего отца.
Они молчали всю дорогу, думая каждый о своем.
Вернувшись, Зина занялась приготовлением обеда.
Липатов рассеянно бродил по полянке, часто поглядывая на тропинку, ведущую через лес к концу озера. Он вызвался помочь Зине, но она решительно отказалась.
– Мне и одной здесь делать нечего, –сказала она, – а вам, я вижу, очень хочется прогуляться по лесу.
– Да... – вначале неуверенно, потом с решительностью подтвердил Липатов, – на самом деле, мне хотелось бы посмотреть ваши владения.
– Вы можете это сделать сейчас. Прогулка займет у вас немного времени, вы успеете вернуться раньше, чем закипит чай. Только куртку снимите, пусть просохнет.
Липатов скрылся в лесу. Зина поставила на огонь котелок и подняла с колоды небрежно брошенную куртку.
Встряхнула и опять услышала: что-то звякнуло в кармане, на этот раз слабо и приглушенно.
Залезть в чужой карман? Зина стойко выдержала искус, повесила куртку на колышек, вбитый в стену.
Занимаясь приборкой в хижине, она заметила на полке черный футляр индикатора. Это было странным: то Липатов не расставался с ним даже ночью и вдруг отправился в лес без него. Лампочка в индикаторе не зажигалась, сколько Зина ни нажимала кнопку. Казалось, индикатор выполнил возложенную на него работу и стал уже ненужен.
Зина вспомнила о ночном походе Липатова, и опять какие-то сомнения появились у нее.
Она вернулась к куртке.
Постояла возле, заложив руки за спину, словно удерживая себя от поступка, который у порядочных людей относится к числу весьма неблаговидных. Однако, оправдываясь тем, что действует не в личных интересах, сняла куртку с колышка и, сунув руку в карман, нащупала небольшой сверточек.
В носовой платок были завязаны продолговатые Позвякивающие предметы. Они н на ощупь походили на чайные ложечки.
Если уж сказал 'а', то говори и 'б' – Зина распустила узлы платка и увидела две стальные фигурные пластинки, соединенные вместе стальным колечком. Две тонкие никелированные пластинки с утолщениями на концах.
Если бы она была тем человеком, обязанности которого сейчас решила выполнять, то, возможно, догадалась о назначении этих пластинок. Но она не догадалась, тем более, что на разглядывание не оставалось времени. Липатов мог появиться с минуты на минуту. Быстро завязав платок, Зина сунула его обратно.
Что это за пластинки? И главное – откуда и как они очутились у Липатова. Раньше в кармане их не было, в этом она уверена. Значит, он нашел парашют... Тогда почему ничего не сказал?..
Вопросы появлялись один за другим. Ответа – ни одного. Зина все еще держала в руках куртку, совершенно забыв, что собиралась ее повесить. Рассеянно расправляла складочки на воротнике, пока, наконец, непривычное ощущение не протолкалось сквозь ворох взбудораженных мыслей.
Ее пальцы нащупали что-то круглое, что-то похожее на зашитую в материю пуговицу.
И неожиданно Зине пришла в голову сцена из когда-то читанного романа, где пойманный шпион раздавливает в зубах ампулу с ядом, зашитую в воротник его рубашки. Ситуация заполнилась своей трагичностью: нелегкая жизнь у диверсанта, каждую минуту чувствовать у своих губ запаянную в стеклянной коробочке смерть.
Но здесь, конечно, было что-то другое! Липатов диверсант? Зина попробовала усмехнуться... и не смогла.
И уже не раздумывая больше, вытащила нож, подпорола подкладку... На ладонь выскользнуло прозрачное стеклышко, величиною с ноготь большого пальца.
Цианистый калий. Яд, который убивает прежде, чем человек, раскусивший ампулу, успеет раскаяться в этом.
Затаив дыхание, Зина смотрела на крохотную стеклянную коробочку, заполненную прозрачной жидкостью, в которой шаловливо бегал пузырек воздуха. Жуткая находка сбила, спутала мысли. Но сомнения окончились - главная улика лежала на ладони.
Однако сделать выводы тоже было невозможно.
Липатов шпион?.. Человек с такими чистыми, смелыми глазами. Нет, она не могла так ошибиться!.. Вот он вернется и она спросит его прямо... Спросит... А вдруг он на самом деле?.. Господи, ну что же делать?
Наконец, природная рассудительность пришла Зине на помощь. Так это или не так, а пока нельзя показывать своих подозрений. Нужно зашить ампулу на место.
А что если не зашивать?.. Нет, этого сделать нельзя, Липатов может сразу обнаружить отсутствие ампулы, и тогда будет плохо.
...Через минуту угол воротника был заштопан, правда, другими нитками, но, по мнению Зины, незаметно.
Она едва успела повесить куртку на прежнее место, как на опушке звонко заскрипела кедровка.
– Скрр! Скрр!
В просветах деревьев мелькнула рубашка Липатова.
И тут Зина почувствовала, что не сможет обращаться с ним так же приветливо, как прежде. Сейчас он подойдет к ней, спросит или скажет что-нибудь, а она не решится посмотреть ему в глаза. Он догадается сразу.
Она вскочила, собираясь убежать, скрыться на время в лесу и успокоиться, но Липатов уже махал ей с тропинки.
И Зина приложила указательный палец левой руки к раскаленным камням очага...
Липатов подошел и поставил на землю мокрый мешок из темно-зеленой парусины.
– Вот, – сказал он запыхавшись, – нашел парашют. В воде лежал. А что с вами?.. Обожгли руку! Как же вы так неосторожно!..
В горячах Зина прижгла палец сильнее, чем хотела.
Правда, это помогло скрыть охватившее ее смятение, но было больно до слез.
Мешок на время оставили. Палец пришлось смазать гусиным жиром. Зина так решительно отказалась от помощи Липатова, что тот взглянул на нее с удивлением.
– Почему вы не хотите, чтобы я вам помог? – спросил он. – Сейчас вы на положении больной, мне хотелось бы чем-нибудь отплатить вам за прошлое внимание.
Зина сидела на песке и дула на палец. Так было легче.
– Вы уже отплатили мне, – вырвалось у нее невольно, она спохватилась, но было поздно.
– Чем же? – еще более удивился Липатов.
