но это как мираж, иллюзия, фантом. Охотовед уводит гостей в другой отсек, в какую-то камеру, в комнату отдыха и реабилитации.
— Если не возражаете, господа, то у нас к ужину сегодня гости. Нечто вроде костюмированного бала. Стол, к сожалению, опять рыбный. Где живем, то, к сожалению, и едим. К сожалению. Пойдемте со мной. Переоденемся в костюмы для ужина. Давайте оттянемся немного, господа. Тем более что скоро нам предстоит много работы.
Охотовед предложил им белоснежные кителя морских офицеров без знаков различия. Рубашки, брюки, туфли.
— Ты надевай, Офицер. Не думай. Оттянемся напоследок, — мрачно объявил Пуляев.
— Кажется, ты прав.
Зверев с Ефимовым получили после душа точно такую же униформу. Так же приоделись и завсегдатаи клуба, старожилы Леша и Ваня.
— Какая встреча! Ну, право же, какая встреча! Все друг друга знают, все знакомы. Вот что такое «Трансформер»! Друзья встречаются вновь, — куражился Бухтояров.
— Не хватает еще кое-кого. Например, одной прекрасной дамы.
— Увы, Гражина Никодимовна сейчас не имеет места быть. Еще один персонаж отсутствует. Я думаю, все понимают, о ком речь. Не очень приятный человек. Не совсем чистый. Но что же делать? Он наш соратник.
— Дайте, что ли, выпить, господин Бухтояров, — попросил Зверев.
— Почему же нет? Давайте. За чудесную встречу. Кстати, если эмоции будут, позывы к перемещению по акватории озера, то этого делать не нужно. Остров окружен верными людьми. Со вчерашнего дня окружен. И ствол ваш, господин Паша Ефимов, попрошу до конца ужина сдать. Ибо вам предстоит выслушать речи необыкновенные и… скажем, не совсем понятные. Психика у вас не совсем устойчивая. В знакомствах неразборчивы. Попросите его, господин Зверев, оружие сдать. Или себе заберите. Вам я доверяю.
— Сделай, Паша, как просят. Отдай ему ствол.
— И обойму?
— И обойму.
— Ну вот. Теперь все отлично. Тем более что вы совершенно свободные люди. По окончании торжественного мероприятия все вы получите свободу передвижения. А хотите — оставайтесь здесь. Работой обеспечим. Заработок проиндексируем. Вы работаете на «Трансформер».
— Трансформируем настоящее, хотите вы сказать? — уточнил Зверев.
— Вы, как человек культурный, несомненно знаете о разных моделях вселенной. Мир по Минковскому вам знаком?
— Теория железнодорожного расписания?
— Вот именно. Нельзя сказать короче и точнее. Я не сомневаюсь, что здесь собрались господа элементарно грамотные. Но вкратце напомню. Мир статичен. Настоящее, прошлое и будущее существуют одновременно. Каждое событие — это станция. Мы же движемся от одной станции к другой. Можно, впрочем, пересесть на другой поезд и изменить маршрут.
— Это уже промысел Божий, — отметил Зверев.
— Я вижу, вы мой главный оппонент. Что ж. Приятно видеть человека, который так долго строгался к встрече со мной, пожертвовал своей карьерой, стал вообще эфемерен. И весь вопрос в Том, удастся ли вам, Юрий Иванович, вернуться на свою станцию. Не важно, в какое время.
— У нас там шашлыки из осетра. Перегреются.
— Осетр, несомненно, купленный?
— Нет, отчего же. Есть в Ладоге осетр. Но можешь считать, что почти и нет. Владимир Ильич, когда волховский гигант энергетики строил, для судака рыборазводные заводы поставил, для осетра — нет.
— Да не ставил он никаких заводов, — влез Леша. — Не знал он про них ничего. Фантаст.
— Это не принципиально. Однако осетр остался, и местный люд им потчуется. Без огласки. Иначе набегут знатоки и ученые. Сколько до шашлыков осталось, Алексей?
— Минут семь.
— Ну ладно. Выпьем за дискретное состояние мира.
— Мне кажется, что я сошел с ума, — подал, наконец, голос Офицер.
— Пока не загремели залпы, вы в полном уме и здравии.
— Залпы в какую сторону? Где цели? — попробовал прояснить ситуацию Офицер.
— Цель может быть и многомерной, поэтому и залпы требуют большого искусства. Поправок побольше. Фактор риска вводится.
— Чтобы лучше вас понимать, я позволю себе по-офицерски, из фужера.
— Шашлыки! — крикнул неистово Леша.
Зверев фужера не осилил бы сейчас. Он ограничился рюмочкой и отведал хваленого шашлыка. Тот оказался все же пересушенным.
— Халтуришь, Алексей.
— Да ну вас с вашими тостами. Я жрать хочу.
— Господа, давайте действительно откушаем, а потом я позволю себе продолжить рассказ. Небольшой монолог. Чтобы было дальше все понятно и чтобы больше не было потерь и ошибок.
— Вы уж позаботьтесь, чтобы потери были минимальными, — попросил Зверев.
— Иногда станция назначения бывает буранным полустанком. Иногда — городом большим и сладким. Большие города не всегда хороши. Вы уж поверьте мне. Я видел всякие. По ту сторону границы, по эту. По ту — побольше и почаще. Города по эту сторону я познаю как бы вновь, хотя все должно быть наоборот. Так вот. Есть такой город далеко отсюда. Очень далеко. Скажем так, в одной из восточных стран. Я работал там в иные времена. Это не совсем верно, но пусть будет так. Не важно где и не важно кем. В этом городе есть место, где совершенно особенным образом заваривают чай. Представьте себе теплый осенний вечер, кафе на центральной улице этого города, кафе совершенно небольшое. Я только что откушал в другом месте суп из всяких морских тварей и выпил, естественно, несколько рюмок рисовой водки. Не стаканов, а рюмок. И теперь, сняв обувь при входе, сижу на циновке и пью чай. Через несколько дней я должен уехать в другой, большой, город, потом и страну переменить. При большевиках этим могли заниматься немногие. Я был среди них. Но, как вы понимаете, нет бесплатных завтраков. За все нужно платить. И вот, выйдя из чайного домика в определенное время и нужным образом, я вдруг замечаю, что все вокруг неуловимо изменилось. Понимаете, если долго живешь с той стороны зеркального стекла, то и воспринимаешь все наоборот. Меняются местами добро и зло, совесть и измена, страна проживания и место рождения. И чувства от этого обостряются. Это примерно как сейчас в России. Только нас это коснулось раньше. Больше информации, ближе к правде, острее чувства. Как-то совпал свет заходящего солнца и блики уходящего времени, ощущения дня и мираж чайной церемонии. Я почувствовал свою смерть. На улице, которая спускается к морю. Со временем начинаешь чувствовать неоднородность людской массы. Ты каждый день ходишь по улице, боковым зрением различаешь то, что справа и слева, то, что уходит и возникает. И я почувствовал свою смерть. И я ушел от нее. Она еще долго шла за мной, то приближалась, то отпускала. И в конце концов оставила. Надолго.
Но мне пришлось покинуть ту сказочную страну, расстаться с работой, с домом, даже с именем и изменить внешность. Вам это знакомо, Юрий Иванович? Человек-фантом. Один против всех.
Но я проанализировал ситуацию и пришел к выводу, что можно победить лукавую. И я стал работать. У меня не было в Союзе семьи. На той работе это было в порядке вещей. Так было легче.
Здесь начиналось то, о чем мы знали в далеких странах. Мы не испытывали иллюзий. Мои товарищи по всему земному шару, в городах чудесных и мерзких, были уничтожены. Великая затейница смерть приняла их. Оприходовала. Те, кто смог спастись, легли на дно. Изредка их находят и берут в работу. Меня же как бы нет. Теперь вы примерно знаете, из какого мира я пришел сюда. Догадываетесь.
У меня были классные стопроцентные документы. В то время здесь начинались кооперативы, фирмочки. Я нашел надежных людей, и мы стали зарабатывать деньги. Серьезные деньги. Потом вложили их в дело. Это когда самые серьезные теневики еще не решались. У них не было информации. На одном