— Да и не надо было ему туда. Айболиту тоже взяли. А обратно не вернули.
— Это все?
— Если бы. Пуляев с Ефимовым.
— Взяли?
— Не смогли. Убиты при задержании. Они купили стволы. Убиты прямо на перроне. На Московском вокзале.
— Все?
— Пока да.
— Поминать когда?
— Сегодня девятый день. Это касательно Московского вокзала. А со стариком, сам понимаешь, неизвестно. Может быть, еще зубы выплевывает в камере.
— Помянуть есть чем?
— Сегодня у нас большие поминки. По всем, кто не добрался до подземелья. Здоровье-то позволяет?
— Позволяет, не позволяет — какая разница… Охотовед где?
— Ждет тебя. В ритуальном зале.
— Тогда идем.
— Идем.
Этот отсек, комната эта, наверное, служил столовой обитателям подземелья. Длинный стол, скамьи. На столе вареная картошка, огурцы соленые на тарелках, сало, тушенка.
— Выпьем спирта, брат Зверев, — поприветствовал его Бухтояров.
— А где личный состав?
— Наверху. Частью наверху. Это дело серьезное. А частью занимается ремонтом коммуникаций. С вентиляцией были проблемы, пока ты отлеживался. Господин Хохряков с нами посидит. Ребра-то твои как?
— Бандаж вовремя наложили. Вроде не очень болит и дышать ничто не мешает.
Спирт чистый, неразведенный, обжег и очистил Зверева изнутри. Картофелину он разломил, посолил, покатал во рту кусочек, проглотил.
— Ты вот лук бери. Витамины. К весне можем заболеть.
— К весне которого года?
— Следующего.
— И что? Не станут нас здесь искать?
— Уже не ищут. Там, наверху, другие проблемы. У Хозяина в том числе.
— А радио здесь есть?
— Может быть, ты еще телевизор хочешь?
— Не отказался бы.
— Ты так долго шел к нам, Юрий Иванович, что цель твоя потерялась в конце концов. Давай выпьем за цель.
Зверев выпил еще и не опьянел ничуть. Таковы волшебные свойства спирта. А может быть, это воздух, какой-то сухой и неожиданно для подземелья свежий, был тому виной.
— Тебя вел сюда Телепин. Его больше нет.
— Более кривой и долгий путь трудно было придумать. Морок. Исчезающие из морга головы. Взорванные автобусы.
— Длинный путь самый надежный. Ты, конечно, слышал про его книгу.
— Наслышан достаточно.
— Ты знаешь, — что книга эта родовая. Что она не пойдет в чужие руки. Просто убьет того, кто захочет воспользоваться ею вопреки желанию.
— Желанию кого?
— Желанию того, с кем Телепин обсудил твою кандидатуру.
— На что?
— На обладание книгой. Она твоя.
— То есть?
— Она твоя.
— Хотите меня колдуном сделать?
— Не всякое колдовство есть зло абсолютное. Оно является злом в принципе, если ты человек верующий.
— Трудно сказать, какой я человек.
— Есть ложь во благо. Есть малое зло, для предотвращения большего. Ты выдержал проверку. Книга твоя.
— И что я буду с ней делать?
— Она сама тебе подскажет. До весны еще далеко. Ты прочтешь ее. Что-то поймешь, чего-то тебе не дано. И ты должен решить, заключать ли тебе контракт.
— Кровью, что ли, подписывать договор с сатаноидом?
— Поостерегся бы таких слов. Тот мир, что наверху, во власти злых колдунов. Мы тебе предлагаем стать колдуном добрым.
— Ты мне спирта лучше предложи еще.
— Пей, Зверев. Сегодня он тебя не возьмет.
Зверев пил и не пьянел. Тушенка настоящая, из армейских запасов. Лук сладкий, синий.
— А ты, дамочка, что думаешь? — спросил он Гражину.
— Пробовали меня. Я на колдунью похожа с детства. Книга не хочет.
— Да что за книга такая? Других, что ли, нет?
— Это главная колдовская книга на всем пространстве от Вислы до Ангары. Есть и покруче, но не у нас. А эта наша. В свое время она была в работе у царственных особ. Потом потерялась. И нашлась.
— Вы мне колдуном предлагаете стать? Жителем подземелья?
— А ты уже стал им. Подумай получше.
— Ты же культурный человек, Бухтояров. В разведке работал. Неужели ты веришь во все это?
— Так ведь и ты веришь и знаешь, товарищ следователь.
— А если я не соглашусь?
— Ты не можешь, к сожалению. Книга уже тебя выбрала. Она тебя не отпустит.
— И где она?
— Пошли.
Бухтояров прошел через центральный зал, поманил за собой Зверева. Опять люк, опять ступеньки, журчание воды.
— Наш ручей. Старое русло Фонтанки. Он же уносит, извините, фекалии. Продумано идеально. Про эту пещеру знал ограниченный круг лиц. Я не мог рисковать. Придется и их помянуть.
— Ты страшный человек, Охотовед.
— Ты уж позаботься, гражданин начальник, чтобы меня не очень поджаривали на том свете.
— А со мной что там будет?
— А это зависит от тебя. Поможешь одолеть колдунов наверху, все тебе спишется.
Они прошли по каким-то ступенькам наверх. Бухтояров отыскал в щели ключ, огромный и ржавый, всунул в скважину, повернул. Повернулась на петлях скрипучих дверь. Вроде как склеп или камера одиночная открылась перед Зверевым. Бухтояров щелкнул выключателем, затлела скудная лампочка. На каменном столе лежала книга.
И Зверев взял ее…
Наступила весна следующего года.
Телеведущий популярной программы «Знаменатель» Николя Кисляков получил странное письмо. Отпечатанное на струйном принтере, без орфографических ошибок, грамотное, но вместе с тем совершенно
