– Как в больнице, – усмехается Люся.
– Правильно! Здесь тоже зарождение происходит, только нового зернышка. – Ну, бери инструмент… Прививай.
Люся начинает обработку колоска, от усердия прикусив губу.
– Та-ак! – подбадривает ее Марфа.
Они втроем начинают обработку деляны.
Солнце уже свалилось к закату, а они все еще стоят по грудь в зеленом ячмене, а за ними широкая деляна покрылась белыми колпачками.
Быстрые пальцы ловко снимают изоляторы с колосьев. Муся, обработав деляну ячменя, останавливается опять возле пшеницы. Медленно-медленно ходит вдоль деляны.
– Ну, что, плохо, Мария Ивановна? – спрашивает ее «из овсов» Марфа.
– Растет, но туго, – отвечает Муся. – Только бы похолодания не было. Тогда прощай наши пшеницы…
– Сколько трудов положено! – вздыхает Марфа.
Люся работает рядом с Марфой, на них легкие безрукавные кофточки.
– Что-то холодно под вечер стало, – говорит Муся. – Давайте-ка сегодня пораньше уйдем. А то как бы Люся не простудилась.
– Да мне вовсе не холодно, – отзывается та.
– Нет уж, кончайте… Хватит на сегодня, – Муся срывает несколько зеленых колосков пшеницы.
С этими колосьями она подходит к дому. Увидев ее, с громким криком подбежал Володя:
– Мама, мама! Папа сказал – холодно будет.
– Когда это сказал папа?
– Сегодня…
Муся проходит в почвенную лабораторию. Василий сидит за столом, работает – смотрит в микроскоп.
– Кто сказал Володьке, что холод будет? – спросила она.
– Вон, сводка погоды! С метеостанции передали. Понижение температуры, вплоть до заморозков.
– Боже мой! Заморозки в августе?
Входит Аржакон.
– Топить будем, такое дело?
– Да, – отвечает Василий…
– Пропала моя пшеница… Не вызреет, – говорит Муся.
– Я знаю такое место, где пшеница всегда поспевай, – сказал Аржакон.
– Что за место? – спросила Муся.
– Мой друг есть. Далеко живи. Надо на лодке ехать.
– Кто он такой?
– Его кержак. Пантелей зовем…
– Вы можете со мной съездить? – спросила Муся.
– А почему нет? Можно, такое дело.
– Поедем завтра же, утром.
Легкая долбленая лодка поднимается вверх по лесному ручью. Аржакон стоит на корме и отталкивается шестом. Ручей каменистый, порожистый, лодка идет медленно. Муся сидит впереди.
– Устал, наверно? – спрашивает Муся.
– Есть такое дело, немножко, – отвечает Аржакон.
– Давай я помогу, потолкаю, – говорит Муся.
– Сиди смирно! Женщин имей ноги слабые. Стоять лодка нельзя.
– Ты прямо все знаешь, Аржакон!
– Конечно, – смиренно соглашается тот. – А почему нет?
Укромная лесная протока. Вода тихая, темная, как машинное масло. Лодка идет быстро, бесшумно. Наконец Аржакон выпрыгнул на берег и вытянул лодку.
– Вылезай! Приехали, такое дело.
По еле заметной тропинке Аржакон пошел вперед, в лесную чащобу. Муся за ним. Вскоре они вышли на просторную поляну. Здесь было поле необычно низкорослой, по локоть, желтеющей пшеницы. Муся как увидела эту маленькую пшеницу с большим колосом, так и припала на колени.
