скоро собьешь и не свалишь…» Воронов питал слабость к людям крупным, напористым и теперь не без удовольствия поглядывал на Мясникова, на обстановку кабинета. В центре стоял огромный на толстых дубовых тумбах стол, обтянутый сверху зеленым сукном – настоящее бильярдное поле, возле стола – старомодные черные кожаные кресла с высокими резными спинками…
– Садитесь, – приглашал Мясников, указывая на кресла, потом сел за стол, вынул расческу и сперва причесал брови, затем волосы.
Воронов посмотрел на эти диковинные брови, вспомнил из истории, что какого-то Цимисхия, византийского императора, звали «Бровястым», и улыбнулся.
– Ты чего это заранее веселишься? – грубовато спросил его Мясников.
– А потом, может быть, поздно будет, – ответил Воронов.
Мясникову шутка понравилась, он пошевелил насупленными бровями, и из-под них весело блеснули светлые голубые глаза.
– Ну, с кого начнем? Вы, кажется, парторг Управления? – спросил он Дубинина.
– Да.
– Ну, давайте вы.
Дубинин пожал плечами.
– Вопрос-то у нас сложный. Я, право, не знаю, как попроще изложить суть дела. Вот тут специалисты сидят. Может, с них начнем.
– А вы разве не инженер? – брови Мясникова удивленно взметнулись.
– Нет, – ответил Дубинин.
– На стройке-то? Парторг! Н-да, – Мясников перевел взгляд на Зеленина. – Говорите.
– Речь идет о строительстве жилого поселка для оловянных рудников. – Зеленин говорил, чуть растягивая слова, стараясь скрыть проступавшее волнение. – На этот поселок было два проекта; по первому проекту предлагалось строить поселок в пятнадцати километрах от рудников, в долине Солнечное. Это был мой проект, – его отвергли. По второму проекту поселок перенесен к рудникам в ущелье. Но строить в том месте нецелесообразно. По нашим расчетам строительство обойдется значительно дороже, чем в Солнечном. Вот наши расчеты, – Зеленин взял папку из рук Воронова и передал ее Мясникову. – А главное – жить в том ущелье очень неудобно. Мы предлагаем пересмотреть это решение, пока еще не поздно.
– Любопытно, – Мясников стал бегло просматривать расчеты. – А почему же вы ко мне-то сразу обратились? Ведь у нас есть в совнархозе и строители, и горняки… целые управления!
– Потому, что поселок в том ущелье строится по вашему распоряжению, – сказал Воронов.
– Как? По моему распоряжению? Вот это новость! – Мясников захлопнул папку и с любопытством уставился на Воронова.
– Для вас это новость? – переспросил Воронов.
– Разумеется. Ведь я председатель совнархоза, а не проектно-изыскательская контора. Я места для городов и поселков не выбираю.
– Но вы же были у нас на рудниках года полтора назад, – сказал Зеленин.
– Был… Теперь я припоминаю эту поездку. Я еще критиковал вас за то, что слишком далеко отнесли поселок от рудников. Большие расходы придется нести на перевозку рабочих… Вот и предложил вам перенести поселок поближе. Предложил… Понимаете?
– Да, но потом был проект Синельникова, утвержденный совнархозом, – возразил Зеленин.
– Совершенно верно. Мне докладывали потом, что поселок решили строить рядом с рудниками – удобнее.
– Там жить нельзя! – громко сказал Воронов. – И я остановил это строительство.
– Одну минутку, – Мясников нажал на кнопку звонка.
Вошла высокая худая секретарша в черном костюме.
– Пригласите ко мне Пилипенко.
– Почему же там нельзя жить? – спросил Мясников у Воронова после ухода секретарши.
– Ущелье очень сырое, до августа месяца держится в нем наледь, и солнце бывает часа три в сутки. Потом, строительство поселка обойдется в том месте слишком дорого.
Мясников покачал головой.
– Значит, строят по моему распоряжению. Интересно… очень.
В кабинет без стука вошел начальник Управления строительства Пилипенко. Он был высокий, очень моложавый, с белоснежными висками.
– Знакомьтесь. Строители из Тихой Гавани, – сказал Мясников.
– Знаю, – Пилипенко приветствовал их легким наклоном головы. – У меня сидит главный инженер Синельников.
– Они доказывают, что поселок возле рудников строить нельзя. Вот расчеты. Просмотрите. – Мясников подал ему папку с расчетами.
– Я уже знаком с ними, – сказал Пилипенко, мельком взглянув на расчеты. – Горняки, наши заказчики, прислали мне их вместе с жалобой. Правда, жалоба направлена в министерство, а мне копия.
– Вот как! Как же попали к ним эти расчеты? – спросил Мясников.
