вершины. Гора скалистая и довольно объемистая. Чтобы такую площадь накрыть, нужно батарею «Градов» вызывать. А броня, тем временем, уже давно прошла вглубь ущелья. Как нарочно, еще и комбат начал трясти. Связист приволок рацию:
— Третий, как далеко от точки назначения? — проскрипело в наушниках.
— Я ее вижу уже.
— Как скоро?
Кухнецову не нравилось, когда его подгоняли. Он постарался сбросить раздражение:
— Как скоро, как скоро. Да хрен его знает: как? Каком кверху…
Только после этого ротный выдал в эфир:
— Снайпер там…
Можаев чуть не подпрыгнул: 'Так, все-таки, Тахир здесь. Здесь, и уже оказывает сопротивление…' Он уже начал было сомневаться, что утром его людям не померещилось, когда они доложили, что видели душманов. Третьей роте, тем более, следовало занять предписанные позиции как можно быстрее. 'А Кузнецов возится там', — ругнулся про себя Можаев на подчиненого.
— Так чего ты ждешь? Подключай пушкарей, авиацию подключай!..
— Уже подключаю, — ответил Кузнецов.
— Давай, побыстрее. Пока, они там целый караван-сарай не собрали.
— Уже даю…
Комбат дал отбой связи. 'Надо же, а тут как в раю. Точно, Кузнецов в лампасах будет. Помянешь меня, Можаев, в лампасах и в папахе… Лет через десять… — сделал заключение комбат и переключился на обстановку в окрестностях. — Чё ж у нас тихо-то так?..'
— Что у тебя, Белоград? — спросил Кузнецов, хотя прекрасно знал, что, если противник хоть мизинец выставит, Богдан ему его оторвет.
Белоград уже совсем отчаялся ждать. В глазах снова появилась противная сухая резь. Веки сами собой закрывались.
— Тихо, товарищ старший лейтенант.
— Он меня уже задрал.
'Да, что ж он там, каменный что ли? Может, он для блезиру там ствол оставил, а сам на другую точку перекантовался?' — засомневался Богдан. Сержант оставил ствол на камне, который использовал как подставку, и повернулся к ротному.
— Давайте я его разрывным пужану. А там… Пусть только дернется.
— А если гильза застрянет?
— Они через одну бракованные, авось и не застрянет.
— Все у нас на авось…
Ротный отчего-то поколебался, но…:
— Мочи! Но помни, он — твоя свобода.
— Масленок! У тебя еще магазин есть?
— Так точно, товарищ сержант!
— Давай-ка, набей его разрывными.
— Есть!
Белоград поменял патрон в патроннике на разрывной. Вытащил шомпол и протянул его Маслевичу:
— На! Если поверну ствол к тебе — у тебя полсекунды, чтобы вытолкнуть оттуда гильзу. Понял?
Маслевич кивнул.
— Ну, с Богом! — проговорил Белоград.
— Ну, давай… С Богом… — заключил ротный, поднял свою трубу и добавил еле слышно, — И когда ты только верующим стал?
Белоград ничего не ответил. Без особого труда он нашел тот самый приметный камень, успокоил дыхание, и на выдохе мягко нажал на спусковой крючок. Винтовка привычно толкнула прикладом в плечо. В наступившей тишине одиночный выстрел прозвучал, как гром среди ясного неба. Гильза вылетела без проблем. Белоград постарался мгновенно среагировать и вернуть прицел к цели до того, как пуля разнесет камень. Успел. В эту трубу уже не видно было ствола ППШ, но булыжник просматривался отчётливо. Раскаленные осколки известняка разлетелись белыми брызгами. Булыжник распался на несколько кусков. Адская ударная сила разрывной пули расшвыряла их во все стороны. Как и ожидалось, большая часть осколков раскаленным потоком ворвалась за камни, туда, где должен был скрываться стрелок. 'Если он там — сейчас полезет менять позицию, — подумал Богдан, — Такое выдержать…' Лихорадочно, опасаясь прозевать, Белоград бросал прицел на возможные места появления стрелка и просчитывал его действия: 'По идее, он должен сначала вжаться в землю от испуга. Потом до него должно дойти, что позиция раскрыта. А дальше должны наступить паника и желание смыться оттуда подальше. Туда же и снаряд может прилететь. И дергать оттуда он должен резко, чтобы снайпер не успел поймать в прицел. А снайпер тут хоть бы сам не усрался!..' Богдан пытался угомонить дыхание и разбушевавшееся сердце.
— Ждем, Дан… Ждем, — уговаривал сержанта ротный.
Прошло не менее половины минуты, прежде чем Белоград заметил движение на позиции противника. Сердце снова запрыгало, как у птенчика. Неожиданно для себя Богдан вспомнил своего волнистого попугайчика. Каждый раз, когда он брал его в руки, сердечко из того чуть ли не выпрыгивало наружу. Он снова заставил себя успокоиться и наладить дыхание.
Похоже, места на позиции противника было немного. Чтобы приготовиться к рывку, моджахед встал на корточки и, пытаясь упереться в камень, неосторожно выставил руку. В руке уже отчётливо просматривался ППШ. Похоже, пару секунд он уговаривал себя сделать спасительный рывок. Белограду, чтобы послать следующую пулю, этого времени было вполне достаточно.
— Мочи его, Дан! — заорал Кузнецов…
Глава тридцатая
Последние двести метров до КПП они не могли проехать уже минут двадцать. Толпы пьяных вдребезги и слегка хмельных провожающих запрудили узенькую улочку, ведущую к тяжелым воротам с коваными звездами на створках. На капот уже трижды наваливались малолетки, а в багажник еще полквартала назад вцепился какой-то рыжий придурок. Лебедев едва справлялся с раздражением: 'И с какой радости это население так надирается?'
И все же, до КПП они так и не доехали. Как джин из бутылки из-за поворота вывалился Икарус с табличкой «Дети» под лобовым стеклом. Водителю автобуса, видимо, тоже нервы изрядно потрепали: он остановил своего монстра в полуметре от бампера «Москвича». «Икарус» недвусмысленно чихнул компрессором и застыл на дороге как скала. С той лишь разницей, что скалы не орут пьяными глотками на всю округу как шальные и изо всех щелей у них не машут ладошками как ненормальные. Разминуться с ним, казалось, было невозможно.
— А, мать твою… — выругался Лебедев и тут же спохватился: вспомнил, кого везет.
Алексей ничего не видел кроме таблички «Дети» под лобовым стеклом «Икаруса». Психологический шок — тоже защитное свойство организма. До сих пор он не плакал. Но сейчас глаза начала заволакивать непрошенная влага. Он хлопнул дверью и начал пробираться к военкомату самостоятельно.
— Куда ты?.. — только и успел процедить Лебедев. Ему ничего не оставалось, кроме как искать способ разминуться с автобусом.
Провожать всю эту ораву военком уже не стал — никаких эмоций не хватало. Связь ему так и не наладили. За последние дни майору настолько растрепали нервы, что он решил сам поковыряться в аппарате — успокаивает. Получалось не очень. Прямо на соленоид с сигареты сорвался столбик пепла. От неожиданности рука дрогнула — болтик из-под отвертки полетел в известном ему одному направлении.
— Куда ты?.. — крякнул ему вслед майор.
В его столе можно было откопать все, что угодно. Уж подобный болтик — точно. Он дернул за ручку
