Кстати, скажите, пожалуйста, правда ли, что все женщины уехали из Москвы? Странная мысль, чего они боялись?
250
– Разве французские дамы не уехали бы из Парижа, если бы русские вошли в него?
251
– Ха, ха, ха!.. А вот сказал штуку. Париж?.. Но Париж… Париж…
252
– Париж – столица мира…
253
Ну, если бы вы мне не сказали что вы русский, я бы побился об заклад, что вы парижанин. В вас что-то есть, эта…
254
Я был в Париже, я провел там целые годы.
255
– О, это видно. Париж!.. Человек, который не знает Парижа, – дикарь. Парижанина узнаешь за две мили. Париж – это Тальма, Дюшенуа, Потье, Сорбонна, бульвары… Во всем мире один Париж. Вы были в Париже и остались русским. Ну что же, я вас за то не менее уважаю.
256
Но воротимся к вашим дамам: говорят, что они очень красивы. Что за дурацкая мысль поехать зарыться в степи, когда французская армия в Москве! Они пропустили чудесный случай. Ваши мужики, я понимаю, но вы – люди образованные – должны бы были знать нас лучше этого. Мы брали Вену, Берлин, Мадрид, Неаполь, Рим, Варшаву, все столицы мира. Нас боятся, но нас любят. Не вредно знать нас поближе. И потом император…
257
Император… Что император?..
258
Император? Это великодушие, милосердие, справедливость, порядок, гений – вот что такое император! Это я, Рамбаль, говорю вам. Таким, каким вы меня видите, я был его врагом тому назад восемь лет. Мой отец был граф и эмигрант. Но он победил меня, этот человек. Он завладел мною. Я не мог устоять перед зрелищем величия и славы, которым он покрывал Францию. Когда я понял, чего он хотел, когда я увидал, что он готовит для нас ложе лавров, я сказал себе: вот государь, и я отдался ему. И вот! О да, мой милый, это самый великий человек прошедших и будущих веков.
– Что, он в Москве?
259
Нет, он сделает свой въезд завтра.
260
Прелестно, полковник этих вюртембергцев! Он немец; но славный малый, несмотря на это. Но немец.
261
Кстати, вы, стало быть, знаете по-немецки?
262
Как по-немецки убежище?
263
Убежище? Убежище – по-немецки – Unterkunft.
264
Как вы говорите?
265
Экие дурни эти немцы. Не правда ли, мосье Пьер?
266
Ну, еще бутылочку этого московского бордо, не правда ли? Морель согреет нам еще бутылочку. Морель!
267
Что же это, мы грустны?
268
Может, я огорчил вас? Нет, в самом деле, не имеете ли вы что-нибудь против меня? Может быть, касательно положения?
269
Честное слово, не говоря уже про то, чем я вам обязан, я чувствую к вам дружбу. Не могу ли я сделать для вас что-нибудь? Располагайте мною. Это на жизнь и на смерть. Я говорю вам это, кладя руку на сердце.
270
А, в таком случае пью за нашу дружбу!
271
Да, мой друг, вот колесо фортуны. Кто сказал бы мне, что я буду солдатом и капитаном драгунов на службе у Бонапарта, как мы его, бывало, называли. Однако же вот я в Москве с ним. Надо вам сказать, мой милый… что имя наше одно из самых древних во Франции.
272
«Моя бедная мать».
273
Но все это есть только вступление в жизнь, сущность же ее – это любовь. Любовь! Не правда ли, мосье Пьер? Еще стаканчик.
274
О! женщины, женщины!
275
любовь извозчиков, другая – любовь дyрней.
276
воспоминаний о Германии, где мужья едят капустный суп и где молодые девушки слишком белокуры.
277
парижанку сердцем.
278
Я спас вашу жизнь и спасаю вашу честь!
279
Вишь ты!
280
Платоническая любовь, облака…
281
Тут не проходят.
282
Этому что еще надо.
283
Ребенка в этом доме. Не видали ли вы ребенка?
284
Этот что еще толкует? Убирайся к черту.
285
Ребенок? Я слышал, что-то пищало в саду. Может быть, это его ребенок. Что ж, надо по человечеству. Мы все люди…
– Где он? Где он?
286
