данной области опасны и чреваты для него последствиями, но он упрямо продолжал исследования. И в полуслепом бункере, сотрясаемом ударами завывающих за стенами тварей, с глохнущим дизельным генератором, безжалостно выдирая из приборов платы и лампы, трясущимися руками он сумел собрать и воплотить техническое решение, вдохнув в «сферу» в жизнь. «Сфера» скачком отбросила зверье от бункера ставши непреодолимым заслоном. Слишком непреодолимым. Путники вышли на бункер случайно, издали увидев странное свечение, и спасли Шумана от голодной смерти, который не смог выйти вовне за припасами и помощью. Они взяли на себя зачистку Экс-один от расплодившихся тварей и зомби, а профессор бился над проблемой струнного перехода, ища способы вернуть путников в нормальный мир без наличия «облачного моста». Кречет не единожды просил чудаковатого профессора покинуть опасный уровень и переселиться на Арсенал, но тот каждый раз упрямо отвечал, что не оставит Экс-один, «великолепнейший полигон по изучению аномальных полей», срастающийся в смертельный лабиринт и порождающий такие явления, от которых его блестящий ум приходил в экстатическое состояние.
Кречет отвернулся и не спеша зашагал в направлении штаба. Он не любил прощаться, считал это дурным знаком, и делал вид, что бойцы, люди которые за эти годы стали для него семьей, уходят ненадолго и скоро вернуться. Вернуться все, живыми и невредимыми, по крайней мере, хотел в это верить, ведь даже гибель одного из них была трагедией для всего Пути, как бы пафосно это не звучало. Путники неукоснительно следовал жесточайшей дисциплине, и благодаря этому им удавалось выжить и держаться в чуждом пространстве с наименьшими потерями.
Брама собрался, сбрасывая с себя вид простоватого, добродушного великана:
- Так, бойцы, выдвигаемся. Всем смотреть на Шуню… тфу ты, прости Студент, уж больно прикипело. Всем смотреть на Студента, идти след в след не хлопать ртами, после вчерашнего парада у шпиков ушки на макушке, хоть и адреналина они глотнули изрядно, но стреляют на звук и даже на запах.
Они прошли через бронированный, укрепленный бетонными плитами блокпост, из которого торчало несколько спаренных пулеметов и ребристое жало огнемета, на тот случай если обезумевшее зверье придется жечь огнем. Часовые молча расступились перед отрядом, по шутливой традиции отвесив пинок замыкающему, что бы возвратившись, тот вернул его обратно. Гремлин, которому достался прощальный пинок, погрозил часовому кулаком, готовьте, мол, задницы, и нагнал отряд. Развязка встретила гостей угольными тенями и запустением. При входе через рваные и перехнябленные ворота их встретила наляпанная приветливая надпись «Добро пожаловать в ад» и красовалось стилизованное изображение змея, которым шпики нагло обозначали владения, подчеркивая умение просачиваться незаметно и жалить в уязвимые места. Путники приписали к этой вывеске в нужном месте жирную букву «З». От смены составляющих сумма не менялась, но заставляла ухмыльнуться, еще посмотрим, кто окажется в указанном месте.
Студент, которого так и продолжали по привычке называть Шуней, не обижался, он был на седьмом небе от счастья. Он не ожидал что суровый Кречет, при одном виде которого чувствовалась подозрительная дрожь в коленах, оставит его в живых. Представ перед очами генерала, в волосы которого уже вплелась ранняя седина, у него пересохло во рту, и, выслушав короткий, но информативный доклад Коперника тот кивнул головой, бросил «добро» и вышел, оставив Шуню в растерянности и неизвестности. Коперник позвал за собой и Шуня угрюмо поплелся за ним, из губ сам собой сорвался мотив «мурки», напевая которую все реальные пацаны, подобно древним воинам, должны приветствовать скорую смерть, выражая презрение к мусорам. Коперник кинул на него удивлённый взгляд, но промолчал, пропуская вперед себя в бетонный ангар, в который Шуня вошел держа руки как и положено конвоируемому, сзади, и уставился на майора тоскливым взглядом. Майор многозначительно хмыкнул, сказал снимать одежду, и Шуня горестно подчинился, у него отбирали право умереть одетым, протолкнули в узкую, оббитую деревом комнатушку, захлопнули дверь и открыли вентиль. Послышалось шипение, Шуня все же закрыл щиплющие глаза, но потом открыл, когда дверь распахнулась, и на него уставился разинувший от удивления рот Коперник, облаченный в простыню, с шайкой и веником в руке. Некоторое время он хватал ртом воздух, а потом запрокинул голову и долго, до слез смеялся. Напарившегося и отмывшегося Шуню до отвала накормили и оставили в узкой комнатушке спать, а когда тот проснулся, то его прежних бандитских лохмотьев уже не было, на тумбочке лежала аккуратно сложенная хамелеоновая броня, с которой впопыхах не спороли нашивку путников. Шуня вздохнул, с неким трепетом натянул форму первейших противников всея братвы и вышел в коридор. Дежурный, увидев Шуню, поднял взгляд от журнала, что-то черкнул в нем и сказал, что бы тот не мешкая отправлялся к Кречету. Грохоча новенькими, ладно сидящими берцами, Шуня вышел из казармы и увидел БТР перед штабом, на броне которого восседал Брама и увидев Шуню дружески подмигнул и кивнул в сторону двери, пошевеливайся, мол. Шуня, краснея от стыда, прошел через штаб, рассматривая пожелтевшие от времени плакаты, вспоминая, как несколько часов назад он позорно напевал «мурку». Кречет поднял голову от кипы документов, в которых писал быстрым размашистым почерком, кивнул на стул, а потом спросил имя, фамилию, и все прочие данные, которые путники, видимо, собирали об расстреливаемых и кропотливо протоколировали. Шуня выложил все как на духу, и на неожиданный, настойчивый и недвусмысленный приказ генерала убираться с идущей колонной за Периметр, вдруг ответил отказом. Кречет поднял голову от бумаг, изучая Шуню будто видел его впервые, а потом снова повторил приказ настойчивее, но у Шуни словно перемкнуло в голове, он уперся как баран, с ужасом слыша как с его губ слетают слова, что без Понырева он де не вернётся и пусть его лучше показательно расстреляют на плацу, ибо, будучи выставлен вон, он непременно вернется обратно. Кречет побагровел, бросил ручку на стол и доходчиво попытался выбить у него эту мысль из головы, но тот лишь отрицательно кивал головой и окончательно офонарев и слетев с тормозов, вдруг предложил генералу сковать его наручниками и везти на Периметр силой. О Кречете говорили многое, в том числе и то, что его довольно трудно вывести из себя, но Шуне это удалось как никому другому. Генерал рявкнул – «Вон!» и Шуню вынесло из кабинета. Пришел в себя он уже на плацу. Брама посмотрел как-то сожалеюще, стукнул прикладом по броне, и колона сорвалась с места, обдав выхлопами солярки и оставив в одиночестве. Предоставленный сам себе, он пошел в бар, где его не усадили за стол, и налили «лозу». Через час его снова позвали в штаб, Кречет указал кипу неразобранных документов и приказал приступать к работе. Шуня оторопело уставился на завалы, а потом робко спросил о компьютере. Кречет согласно кивнул, и уже через полчаса ему приволокли пару системных блоков, проложили сетевой кабель и, облегченно вздохнув, он загрузил знакомую каждому советскому школьнику операционную систему «объем», заставившую обанкротиться сам «Майкрософт».
Голем высветил изображение, Шуня довольно присвистнул и тут же получил чувствительный тычок от Брамы:
- Студент, ты плохо слышал приказ Кречета? Это тебе не под солнцем гулять. Раньше на тебе другие лахи были, а сейчас пикнуть не успеешь, пристрелят, не смотря на старую и горячую дружбу.
- Брама прости, забылся, это от восхищения – ответил на закрытой частоте Шуня - …как красива Развязка ночью. Едва заметно блещут сквозь незримую толщу звезды, далекие, колючие, словно замерзшие в арктическом сиянии вечной ночи…
- Во дает…
- Шуня, мечтатель, ешкин кот! Не нашел лучшего времени?
Но Шуня, не умолкая, осторожно крался вдоль тени ангара, прячась от уходящей за горизонт луны:
- …шпик несущий свою вахту тяжело привалился в углу, глядя из темного провала на их свет, сидящий на девять часов и смотрящий приблизительно в нашем направлении. Умный голем не показывает всей красоты ситуации – чтобы глушить сигнал, они носят в кармане «искру. Вредно до невозможности, зато можно видеть путников как на ладони и одновременно скрываться от сканеров ПК.
Брама, явно готовясь дать рифмоплету очередную затрещину, остановил руку на полпути и посмотрел в указанном направлении. Голем, получив информацию, тут же отсеял излучение «искры» и получил приблизившееся изображение шпика, сидевшего в провале полуразрушенной водонапорной башни в обнимку со снайперской винтовкой и клевавшего носом. Звездочет поднял палец вверх, одобряя действия Шуни, и пополз следом, стараясь не шевелить ломкую траву:
- Брама - пусть говорит, у него складно получается. Это нервное, с новичками такое бывает, главное, он отмечает путь и держит глаза нараспашку, а красота, она и через оптику прицела красота, и никуда от этого не деться.
- Да, голем это вещь! Ладно, ладно – не вопи… ишь какой, на запястье толком не налезает, а туда же
