моей стороны не последует, чернокожий наймит придал теме иной оттенок:
− Сколько здесь денег под камнем лежит, только Аллах знает, − продолжил он. − А хозяева теперь к нему в гости пошли…
− Пять лет пройдет, никому эти доллары не нужны будут, − заметил рыжебородый.
− Почему? − угрюмо вопросил я.
− Тут государство Ичкерия будет, − назидательно ответил он. − Свои деньги иметь будем.
− Не-ет… − протянул негр. − Здесь будет часть от большой государства с мусульманский король. И столица наверно Аддис-Абеба.
− Какой еще “аддидас”? − с пренебрежением спросил хромой.
− Такой есть мой город, − заявил негр.
− Мулла сказал, столица Мекка будет, а еще вторая − в Чечня, − возразил один из боевиков.
− Никакой не Чечня! − замотал головой негр. − Что Чечня? Она меньше моя жопа. А вы тут триста лет порядок никак не сделаете! Без нас тут русский давно тебе башка оторвал!
− Ты почему Чечня жопа сказал? − окрысился хромой.
− Потому что… она далеко от голова, − простодушно сообщил негр и картинно развел руками − длинными и сухими, как лапы паука.
В свою очередь хромой тоже дернул рукой в коротком и брезгливом жесте, направленном в сторону оппонента, и тот, к немалому моему удивлению, вдруг выпучил изумленно глаза и начал медленно заваливаться набок. После негр засучил ногами, будто вытирал подошвы о каменистый грунт и − затих. Только тут я заметил торчащую из его груди рукоять ножа.
− Ты чего сделал, Тимур?! − вскричал, вскакивая с места, рыжебородый.
− Он Родина моя оскорбил, урод тропический, − веско объяснил хромой, приступивший к осмотру карманов убитого. − И вчера в карты неправильно со мной играл, на три тысячи меня, шакал, обманул.
Из-под курки покойника он выдернул кожаную поясную сумку, расстегнул ее, вытряхнув на землю документы и несколько пачек долларов.
− Три − мои, поровну другие, − провозгласил деловито и умиротворенно.
− Все поровну, − грозно и тихо поправил его рыжебородый.
С внимательной неприязнью посмотрев командиру в глаза и, встретив ответный взор, не предвещающий и намека на компромисс, хромой, поиграв бровями, покладисто заявил:
− Тимур никогда жадный не был, сам знаешь.
Разделив деньги, бандиты, не удосужась даже прикопать труп, собрались в дальнейшую дорогу.
− Пошли, − стесненно кашлянув, обратился ко мне рыжебородый. Подумав, добавил: − Ты бы никогда так о моей страна не сказал, правильно?
Я ответил неопределенным кивком.
«Кипарис» он забрал себе, и мы тронулись дальше.
Я шел, скорчив отчужденную, с тенью недовольства мину, к чему обязывал мой оскорбительно ущербный статус, но зря, что называется, старался: сопровождающим меня злодеям на мои амбиции и плевать не хотелось.
Бредя за широкой спиной возглавляющего колонну боевика, я думал, что среди прошлого и нынешнего разнообразия кавказских пленников я открываю собой новейшую категорию, но осознание подобного рода исключительности не вдохновляло ничуть. Слабовольно хотелось к своим, в казарму, хотя перемещение оттуда в тюрьму было неотвратимо.
А пока я шагал в неизвестность. Пускай крайне опасную. Но жил и стремился выжить. Положительный момент в такой постановке дела присутствовал, и немало меня утешал. Пусть все плохо, но главное, чтобы не стало хуже.
АБУ КАМИЛЬ. ДО 11.09.2001 г.
Их поселили в небольшом городке под Вашингтоном, в доме, принадлежавшим ЦРУ.
На тихих зеленых улицах царило спокойствие, в саду пели птицы, чистота дорог и тротуаров поражала воображение, как, впрочем, и десятки мелких бытовых удобств, недоступных не только в богатых Эмиратах, но и в развитой Европе. С другой стороны, обилие удобств не соответствовало скудости свободного времени у здешнего населения, чтобы в полной мере воспользоваться ими. Вся жизнь американцев, как отметил Абу, была заполнена работой и только работой. Непрекращающаяся, расписанная по минутам гонка и постоянная экономия. Наслаждаться же плодами своих трудов здесь не умели. Возникал вопрос: какой в этих трудах смысл?
Каждое утро к Абу приезжали люди из ЦРУ, усаживались за пластиковым столиком на заднем дворике, под навесом, увитым виноградными лозами и, попивая кофе, приготовленное Мариам, дотошно расспрашивали подопечного о его прошлой жизни.
Информация уточнялась, перепроверялась, затем Абу прошел через откровение перед полиграфом, где, в частности, ему были заданы вопросы: не внедрен ли он в США по заданию иракской разведки, иных секретных служб, в том числе − третьих стран; не выполняет ли поручение террористических группировок? − после чего наступило недельное затишье: неведомое руководство принимало решение о его дальнейшей судьбе.
Абу мечтал пусть о крохотной, но стабильной должности какого-нибудь консультанта в разведывательном ведомстве приютившей его страны, хотя и сознавал малую вероятность подобной перспективы хотя бы из-за ущербности своего реноме перебежчика; кроме того, кадрового голода в Лэнгли не испытывали, специалистов любого профиля там было хоть отбавляй, а из подобных Абу формировался разве что запасной резерв на тот или иной оперативный случай.
Чуда действительно не случилось: вскоре он получил право временного проживания в США, документы с новым конспиративным именем и предложение работы в одной из компаний, занимающихся ремонтом двигателей для малой авиации.
Компания располагалась во Флориде, в одном из небольших городков, и Абу без раздумий перебрался туда, понимая, что капризы и пожелания в его положении неуместны. Собственно, ЦРУ позаботилось о нем основательно, выполнив все обязательства, снабдив деньгами и даже похлопотав о его трудоустройстве, тем самым подтвердив известные ему слухи о рачительном отношении американцев к своей добросовестной агентуре, не говоря о кадровых сотрудниках. И как профессионал, Абу отдавал должное мощнейшей разведке мира: из него пунктуально, с хирургической точностью и беспристрастностью извлекли весь фактический материал, заставив вспомнить давно забытые детали; наверняка составили подробнейший психологический портрет, а затем учтиво и доброжелательно препроводили в солнечный и уютный уголок страны, оставив связные телефоны, коли ему понадобится помощь и советы.
Хозяин компании − Эдвин Парт − грузный, седобородый добряк с румяным лицом и прозрачными голубыми глазами младенца, неторопливый и рассудительный, помог Абу снять небольшой дом поблизости от офиса компании, отдал одну из своих машин − старенькую, но исправную, и взял в подмастерья с зарплатой пять долларов в час.
Таким образом, несостоявшийся военный летчик стал начинающим авиамехаником.
− Ты молод, и тебе надо учиться, − втолковывал Эдвин Абу, прилежно внимающему его наставлениям. − Если ты управляешь истребителем, то легко пересядешь на пассажирский «Боинг». А это − прекрасная зарплата и надежное будущее. Но тебе нужна лицензия. Запомни: теперь ты живешь в стране лицензий. Без них − никуда. По закону ты даже не имеешь права заменить розетку в собственном доме без окончания курсов электриков.
Однако чтобы получить лицензию, требовались деньги. Лицензия же летчика стоила тысячи долларов, а Абу, хотя и трудился без выходных по десять часов в сутки, зарабатывал лишь на то, чтобы свести концы с концами. Мариам, не знавшая языка, с трудом устроилась сортировщицей продуктов в супермаркет, однако
