Школа жен

(в сторону)

Никак не разберу, кто это может быть.

Арнольф

(думая, что он один)

Кто ж думал...

(Заметив Ораса.)

Кто идет и чем могу служить?

Орас

Сеньор Арнольф?

Арнольф

А вы?

Орас

Орас. Мое почтенье.
Я к вам хотел идти просить об одолженье.
Встаете рано вы!

Арнольф

(в сторону)

Его, его черты!
Не наважденье ли? Не страшные ль мечты?

Орас

По правде говоря, я был в беде немалой,
И небо милость мне особую послало,
Что с вами встретился я в этот самый миг.
Я вам могу сказать, что я всего достиг,
О чем и не мечтал в надежде самой смелой;
Но тот же случай мог и погубить все дело.
Не знаю, кто узнал, - моей тут нет вины,
Что мы с Агнесою увидеться должны,
Но в час, когда я был почти у самой цели,
Ко мне какие-то буяны подлетели,
Их палок первый взмах меня врасплох застал,
Вмиг оступился я и с лестницы упал.
Но этим спасся я; иначе не ушибы
Удары палками мне угрожать могли бы;
Но те - ревнивец мой меж них, конечно, был
Решили, что удар меня на землю сбил;
А так как долго я не мог от сильной боли
Ни встать, ни двинуться и замер поневоле
Они подумали, что насмерть я убит,
И в страхе поняли, что им беда грозит.
До слуха моего слова их долетали;
Друг друга упрекать они в убийстве стали
И в полной темноте, судьбу свою кляня,
Пощупать подошли - не жив ли я - меня.
Представьте, как лежал я в темноте полночной,
Фигуру мертвеца изображая точно!
Они тотчас ушли, испуга не тая;
Но только что уйти подумывал и я,
Агнеса, вне себя от этой смерти мнимой,
Уже спешит ко мне в тоске неудержимой,
Затем что, спор людей услышав из окна,
Словами их была встревожена она;
А так как в суете забыли о надзоре,
Она легко могла ко мне спуститься вскоре;
Когда ж увидела, что я и жив и цел,
Восторг ее душой великий овладел.
Что ж было всех ее волнений завершеньем?
Она вняла вполне своей любви внушеньям,
Решила навсегда оставить прежний дом
И мне доверила судьбу свою во всем.
Судите ж, оценив поступок сей невинный,
На что ее толкал безумца гнев бесчинный,
Какой опасный путь в тот час ей угрожал,
Когда бы я ее не столько обожал!
Но слишком чистый жар в моей душе пылает:
Кто любит - милой зла вовек не пожелает;
Достойны прелести ее судьбы иной,
И разлучит теперь ее лишь смерть со мной.
Отец союзом тем, быть может, возмутится;