пищеварительных соков.
Грудное молоко усваивается практически без остатка, что желательно для малоразвитого кишечника младенца.
Грудное молоко содержит полный комплекс всех незаменимых аминокислот (белков) в идеально усваиваемой форме и пропорциях.
Незаменимые жиры в грудном молоке находятся в эмульгированном виде и легко усваиваются.
Лактоза (молочный сахар) позволяет младенцу быстро аккумулировать подкожный жир, сначала необходимый для защиты организма от холода и голода, затем — как источник энергии на время перехода от молока матери к «жестким» продуктам.
Грудное молоко содержит практически все необходимые младенцу жиро- и водорастворимые витамины (в том числе витамин С) в оптимальных количествах и в легкоусваиваемой форме.
Грудное молоко содержит большое количество макроминералов (калий, кальций, натрий, магний, хлор, фосфор) и необходимых микроэлементов (железо, йод, кобальт, медь, цинк, молибден и др.). Оптимальная пропорция кальция, фосфора, магния и цинка способствует их хорошему усвоению.
Кормление грудью положительно влияет на нервную систему и матери и ребенка, что впоследствии благоприятно сказывается на умственном развитии детей.
Композиция грудного молока — самый убедительный аргумент в пользу функционального питания и целесообразности пищевых добавок: уж если грудной младенец нуждается в таком эффективном 'компоте' идеально усваивающихся белков, жиров, минералов и витаминов, то что говорить о растущем ребенке, подростке, юношах и девушках, мужчинах и женщинах и пожилых людях…
Как у всего прекрасного, у грудного молока, как у медали, есть обратная сторона: во-первых, оно недоступно взрослым мальчикам и девочкам, во-вторых, оно содержит слишком много углеводов (молочный сахар, лактозу) в неудобоваримой форме, в-третьих — подтачивает организм кормилицы и быстро кончается.
Эти недостатки не остались без внимания наших менее образованных, зато более наблюдательных предков — вместо того, чтобы «доить» капризных, занятых уходом за домом и детьми женщин, они одомашнили коз, коров, овец, ослиц, лошадей и получили неисчерпаемый источник молока и мяса, а особей мужского рода — приручили и начали использовать в качестве транспорта.
Лупи жену, спасай корову!
Дело даже дошло до крайностей. Например, у индусов (Hindus) молочные коровы стали святыми, сродни богине Devi, животными, в то время как еще совсем недавно плохую (или надоевшую) жену можно было безнаказанно… сжечь живьем. Чем же корова заслужила такой почет? Конечно же, продуктивностью и неприхотливостью: пасется — сама по себе, ест — что под ногами, пока ест — культивирует и удобрят почву, охотно воспроизводит себе подобных и, наконец, самое главное — ежедневно приносит «в дом» 20-30 литров молока, которое играет столь важную роль в питании индусов: и gee (топленое масло), и йогурт (raita), и молодой творог (paneer) используют как базу для приготовления бесчисленных супов, соусов, маринадов и десертов.
Да что там Индия со своими языческими обычаями и порядками! Всего несколько поколений назад в средней полосе России своя корова в хлеву приносила владельцу социальный статус, сравнимый разве что с «Жигулями» в гараже в колхозную эру, потому что в те далекие годы одна корова безропотно и исправно круглый год кормила большую семью: и масло, и сливки, и сметана, и простокваша, и творог, и даже молочная сыворотка — всё шло в ход… Да еще и бычки подрастали на забой или телки на продажу. Смерть коровы для семьи была зачастую большей трагедией, чем смерть ребенка: без буренки — голод всем, без ребенка — на один рот меньше. Цинично, но прагматично.
Сегодня всё хорошее возвращается на круги своя — в новой России своя корова на даче придает владельцу больший социальный статус, чем «шестисотый мерин» в столице. Впрочем, эта традиция, в подражание дворянству, была заложена новой элитой еще в сталинские времена…
Одно дело — из груди, совсем другое — из бидона…
После перехода ребенка на твердую пищу, молоко, независимо от источника, становится проблематичным продуктом именно из-за углеводов, которые в молоке представлены в виде лактозы. В отличие от моносахаридов (глюкозы, фруктозы), дисахарид лактоза не поддается интенсивному брожению в тонком кишечнике ребенка потому, что её расщепление (гидролиз) протекает медленно и обязательно при помощи фермента лактазы (lactase).
Что так хорошо для младенцев, оборачивается серьезной проблемой для взрослых, в организме которых или нет лактазы вообще, или ее слишком мало для полного гидролиза молочного сахара. В результате возникает состояние, которое по-английски называется lactose intolerance, по-русски — дисахаридазная недостаточность, совокупность желудочно-кишечных расстройств, обусловленных нарушением расщепления (гидролиза) и всасывания дисахаридов (лактозы, сахарозы и др.) в тонкой кишке.
У людей, чувствительных к лактозе (и другим дисахаридам), после глотка-другого молока возникают типичные симптомы дисахаридной недостаточности: вспучивание кишечника, метеоризм (кишечные газы), тошнота, понос и спазмы в области живота. После двух лет уровень лактазы в организме резко падает, и большинство взрослых людей в той или иной форме «нетерпимы» к молоку; однако от 70% до 90% азиатов, африканцев, ашкеназийских евреев и населения средиземноморских стран не переносят лактозу в самой резкой форме.
Почему? Да по той простой причине, что в этих культурах коровье молоко почти не употреблялось, со всеми вытекающими отсюда эволюционными последствиями. У коренных же выходцев из Северной Европы, где продукты из молока были в ходу на протяжение сотен поколений, негативная реакция на лактозу составляет от 10% до 15%.
В условиях доисторической санитарии, точнее — антисанитарии, молоко, надоенное немытыми руками в глиняный горшок, быстро скисало (или вызывало понос), и поэтому его в парном виде практически не употребляли. Зато снятые сливки, сметана (скисшие сливки), масло (взбитые сливки), простокваша (сквашенное молоко), творог («сухой» остаток от сквашенного молока) и даже сыворотка — все до последней капельки шло в пищу, если не людям, так домашнему зверю…
Задолго до появления металлической посуды (и холодильников), которая позволяла кипячение, молоко в глиняных горшках томили в печи. После подобной стерилизации топленое молоко хранилось гораздо дольше, не вызывало поносы, а когда, наконец, скисало — превращалось в ряженку.
То, что было известно поколениям безграмотных крестьянок, для химика и микробиолога Луи Пастера (1822-1895) стало великим научным открытием — обработка продуктов теплом — пастеризация — убивает бактерии, которые способствуют сквашиванию молока или ферментации вина, пива, уксуса и других продуктов.
Именно благодаря пастеризации — циклам краткосрочного нагревания до 72° C с последующим охлаждением, — горожане, то есть вы и я, стали повсеместно употреблять молоко в его первозданном, натуральном виде. В США, по закону, пастеризуется всё без исключения молоко, прежде чем оно попадает на переработку.
С одной стороны, пастеризация сделала молочные продукты намного более безопасными, практичными и доступными. С другой — повсеместное наличие свежего молока привело почти к полному исчезновению культуры кисломолочных продуктов (простокваши, кефира, йогурта, ряженки), которые лишены самого главного недостатка молока — в них практически нет лактозы, которую «съели» не добитые пастеризацией бактерии… Кислинка, газ и легкий хмель в кисломолочных продуктах — результат распада (ферментации) лактозы на молочную кислоту (lactic acid, она же a-hydroxypropionic acid), углекислый газ (СО2) и алкоголь (C2H5OH). Процесс, в сущности, мало чем отличается от брожения вина или пива…
Сегодня, именно благодаря Луи Пастеру, основная часть взрослого населения планеты пьет больше пива и вина, чем кисломолочных продуктов, и подавляющее большинство вообще не употребляет совершенный функциональный продукт, потому что пастеризованное молоко вызывает болезненную реакцию, а о кисломолочных продуктах или забыли, или вообще не знают, или просто, из-за ассоциации с молоком, боятся попробовать.
