– Пристегнись! – скомандовал тот и сел за руль. – Угадай, что я сейчас сделаю? – Он улыбнулся своей неотразимой улыбкой.
– Не смей! – вырвалось у Николь. Она резко отвернулась.
– Значит, ты угадала правильно. Но не будем радовать любопытных соседей зрелищем нашего поцелуя. – Крис засмеялся и включил зажигание.
Николь из-под ресниц оглядела его элегантный кремовый летний костюм, который, пожалуй, больше других шел ему. Видимо, успел только заехать в свой городской особняк и переодеться. В распахнутом вороте виднелась его загорелая шея. Она вспомнила, как целовала его тело ночью, и ее бросило в жар.
Чтобы не подвергать себя искушению, Николь отвернулась к окну и задумалась. Если Крис не поехал от нее в Бэверли-Хиллз, то, возможно, она ошиблась, когда решила, что он устроил ей прошлой ночью ловушку. Привыкнув к бесконечным интригам Форбса, она, к сожалению, приобрела определенную манию, и теперь ей всюду мерещились коварные ловушки. Во всяком случае, пока Леонетти рядом, ее босс не сможет узнать о событии прошлой ночи. Вряд ли тот успел в такую рань побеседовать на интимные темы с Мэри Форбс. А в понедельник Эрик обязательно улетит в Лондон, и она получит отсрочку на неделю. Теперь надо срочно обдумать, как и где ей удобнее всего пересесть на другой транспорт.
– А тебе очень идет розовый костюм. Не думал, что блондинкам так подходит этот цвет.
– Во-первых, не розовый, а кремовый, – сухо поправила его Николь и только тут поняла, что, не сговариваясь, они оделись сегодня почти одинаково.
Что касается ее самой, то она, занятая более важными мыслями, выбрала костюм машинально. Ей вспомнилось, что в средние века рыцари считали своим долгом носить на рукавах шарфы, цвет которых соответствовал цвету платьев их возлюбленных. Но то было в средние века, во времена благородных мужей и томных серенад под балконами. А теперь век деловых прагматичных людей, которые собирают компромат на своих конкурентов и ни перед чем не останавливаются ради собственной выгоды.
– Надеюсь, ты познакомишь меня со своей тетушкой. Кстати, как ее зовут? Николь молчала.
– Ты сегодня такая красивая, только холодная. Хочешь, я растоплю твой ледяной панцирь поцелуем? – спросил Крис, когда они остановились в потоке машин перед красным сигналом светофора.
– Ты слишком самонадеян, – ответила Николь, чувствуя, что от ее ледяного панциря итак скоро ничего не останется, кроме мокрого места. – Высади меня, пожалуйста, у вокзала. Я поеду электричкой. – Она крепко сжала губы, боясь расплакаться от беспомощности.
– Понимаю, ты очень хочешь избавиться от меня, но тебе это не удастся. Нам надо поговорить. Остановимся у ближайшего загородного кафе, посидим, позавтракаем. Ужином ты позднего гостя так и не покормила, а утренний кусок пиццы для меня, что слону дробина. – Голос Криса звучал чуть насмешливо, но спокойно и решительно. Он больше не смеялся.
– Хорошо, – устало согласилась Николь.
– Расскажи мне о своей тетушке, – попросил Крис.
– Кэти Андерсон уже за семьдесят, но держится она молодцом, – неохотно начала Николь.
– Ты говорила, что твоя мать умерла не так давно, Кэти ее сестра?
– Да, старшая.
Николь попыталась вспомнить, когда это она успела рассказать Леонетти о своей матери. Во время пребывания у него в доме вроде и возможности для такого разговора не было. И почему его так заинтересовала тетушка Кэти Андерсон?
– Твой отец, насколько я помню, жив, – продолжал расспрашивать ее Крис.
Господи, разве я упоминала и об отце? Удивление Николь возросло.
– Да, он живет в Италии.
– Работает?
– Собирается продать свое дело партнеру и уйти на покой. Мы переписываемся. – Николь охватило раздражение. – Что ты еще хочешь узнать? Много лет назад он развелся с моей матерью и уехал в Италию, где женился на итальянке и народил кучу детей.
Поймав на себе пристальный взгляд Криса, она отвернулась. Машина уже выехала из центральной части города на шоссе, в этот ранний час воскресного утра еще не забитое транспортом. За окном мелькали придорожные кусты олеандров, цветущие апельсиновые рощицы, пальмы. Встречный ветер доносил пряные ароматы. Николь постаралась унять вспыхнувшее раздражение.
– Ты часто видишься с отцом? – спросил, помолчав, Крис.
– Нет. – Она резко обернулась к нему. – Почему ты расспрашиваешь меня о моих родных? Какое тебе до них дело? – Расскажи лучше, как чувствует себя твоя мать, и почему ты оставляешь маленькую дочь с чужими людьми?
– Спасибо, маме стало лучше. Через несколько дней я смогу забрать ее домой, наняв медсестру, а Джуди – воспитательницу. Тебя я расспрашиваю, потому что мне интересно узнать хоть что-то о твоей жизни.
– Полагаю, твои агенты хорошо поработали и доставили не только мою фотографию, на которой я, по твоим словам, мало на себя похожа. Ни про мать, ни про отца я тебе ничего не рассказывала.
– А разве ты в компании Форбса не собирала информацию обо мне? Николь прикусила губу.
– Все это отвратительно, но я выполняла поручение своего руководства. В этом не было ничего личного, лишь деловая необходимость.
– Сейчас ты повторила слова Форбса. Не забывай, что нам пришлось пойти на это, защищаясь от его наезда. Думаю, тебе надо уйти из компании этого скользкого типа.
