безумно и окончательно за эту ночь. Не желая того. Просто так получилось.
Ясно, он испытывал совсем не те чувства, что она. Он хотел уйти украдкой, как бы сожалея о ночи. Ее сердце сжалось. Она не могла не думать о их поцелуях и нежности. Эта ночь была невероятной, сказочной… Нет, Фред не уйдет. Наверное, ему просто нужно в ванную.
Грейс с улыбкой потянулась.
Он замер.
— Ты проснулась?
— Куда ты идешь?
— Светает. Мне нужно на работу.
Нежность последней ночи без следа исчезла из его голоса.
Значит, она права. Фред больше ее не хочет. Грейс чуть не закричала от злости и боли. Но он не должен заметить, что с ней. Он ведь ничего ей не обещал. Так чего она ждала?
Ну не клятв любви и не нежных слов. Но все же чуть больше, чем такое пренебрежительное отношение. Она вспомнила о его кошмаре и об именах, которые он выкрикивал: Клер и Дженнифер. Подружки? Или, может быть, он был даже женат?
Она резко села.
— Хочешь улизнуть, ни слова не сказав.
Он помялся, прежде чем с виноватым видом ответить:
— Грейс, прошлая ночь была чудесной. Но то, что мы сделали, неправильно.
— По-моему, пару часов назад ты иначе думал.
— Да, наверное. Если бы я думал головой, этого бы не случилось.
— Ты женат?
— Нет.
Почему-то она почувствовала облегчение.
— Ты жалеешь, что мы переспали?
Похоже, это действительно мучает его. И ей тоже стало мучительно от его взгляда.
— Извини, что я бросилась тебе на шею.
— Черт возьми, Грейс! Я точно знал, что будет именно так. Я тебе говорил, что не могу ничего обещать. Чего ты ждала? Предложения руки и сердца?
— Конечно нет.
Она скрестила руки на груди и пронзительно на него смотрела.
— Значит, тогда все в порядке.
— Черт возьми, Фред. Я не дура. Мы любили друг друга, потому что оба хотели этого. Только поэтому!
Выражение его лица стало еще мрачнее.
— И мне тоже понравилось. Даже очень. — Она сглотнула. — Но я не из тех женщин, с которыми ночью развлекаются, а на следующее утро уходят молча.
Он немного помедлил и кивнул.
— Ты права. Неправильно уйти, не сказав ни слова. — Он пятерней пригладил волосы. — Тем не менее мне нужно идти. Через пару часов, когда Дженни проснется, у тебя тоже начнется напряженный день. Постарайся поспать хоть еще немного. И сегодня вечером не жди меня. Я буду очень поздно.
Он взглянул на дверь.
Он явно хочет поскорее от нее уйти.
Грейс с большим трудом сдерживала слезы. Фред не должен видеть, что с ней творится.
— Хорошо, я постараюсь.
Кажется, он почувствовал облегчение.
— Скажи Дженни, что я желаю ей поскорее поправиться!
Фред ушел, и она дала волю слезам.
— Смотри-ка, Дженни, еще немного покрутим эту штуку, и у нас будет самое лучшее в мире персиковое мороженое!
Ее дочка с высоко поднятой ногой сидела в тени большого вяза. Еще несколько дней назад мороженое вызвало бы лавину восторгов, но сейчас Дженни лишь пожала плечами. На костылях, которые им дали в больнице, она могла едва передвигаться и вскоре вовсе прекратила попытки ходить. Она чувствовала себя несчастной и тосковала.
— Знаешь что, солнышко? Ты могла бы мне помочь.
Дженни покачала головой.
— Я не хочу помогать. Очень жарко. Я хочу идти купаться.
Грейс указала на гипс:
— Ты же знаешь, что нельзя.
— Но мне жарко! Очень, очень жарко!
— Мне тоже, Дженни. — Грейс почувствовала, что ее терпение иссякает. — Почему ты не рисуешь и не играешь?
Она указала на корзину, полную всякой всячины, которую поставила возле Дженни.
— Но мне жарко!
— Прекрати! — рассердилась Грейс.
Но в тот же момент устыдилась своей несдержанности. У ребенка нога в гипсе, а солнце печет вовсю. Дженни не виновата, если куксится и капризничает.
— Извини, что я накричала на тебя. А давай сегодня вечером поедем в пиццерию? Там будет замечательно прохладно.
На самом же деле сейчас Грейс не могла позволить себе такой роскоши, как ресторан. Но ради Дженни…
Дочка изумленно расширила глаза и кивнула. Но ее грустная мордашка не просветлела.
Грейс глубоко вздохнула. Деньги — не единственная ее проблема. Фред! Прошло уже три ночи с тех пор, как она лежала в его объятиях, забыв обо всем на свете. Если бы она тогда сохранила хладнокровие!
После той незабываемой ночи он возвращался очень поздно. Так поздно, что Грейс была уже в кровати, хотя и не спала. Она прислушивалась к его шагам, когда он входил в кухню и доставал из холодильника еду, которую она для него приготовила. Когда потом скрипела лестница, она знала, что он поднимается наверх. Она не дышала и надеялась, что он придет к ней. Пока напрасно. Она даже будильник поставила на час раньше. Но все равно Фреда в доме уже не было, когда будильник звонил. Сколько же он еще выдержит работать по шестнадцать часов в день?
С другой стороны, она была ему даже благодарна. Правда. В конце концов, ее будущее зависело от того, что ресторан вовремя откроется. Но Фред — человек, а не машина. Ему тоже нужен отдых. Неужели ему так страшно уходить на работу чуть позже и чуть раньше возвращаться?
Если он намерен ее избегать, тогда да.
Зачем она бездумно бросилась ему на шею? Что на нее нашло? Никогда она не делала такого. Грейс злилась на себя и стискивала зубы.
Фред не должен знать, что она к нему испытывает. Это не трудно, поскольку они не видятся днями. Все равно боль от этого не делалась меньше.
После несчастного случая многие приходили порадовать Дженни и подарить ей какую-нибудь мелочь. С того вечера, как она сломала ногу, не появлялся один только человек: Фред.
Уголки губ Грейс дрогнули. Он спал с ней, он украл ее сердце! А ему дела нет ни до Дженни, ни до нее. Это больнее всего.
Плевать. Она не желает и не будет больше о нем думать.
Грейс провела языком по пересохшим губам. По губам, которые Фред своими поцелуями заставил гореть. Как чудесно он умеет целоваться… Она просто не способна прогнать воспоминания о той ночи. От его губ жаркие волны расходились по ее телу. А вершина страсти, на которую он ее возвел…
Почему она должна постоянно думать об этом? Надо надеяться, что время излечит все.
