Она обернулась и поняла, почему солнце так ослепительно сияло. Переходный шлюз выходил прямо в безвоздушное пространство. За тройным слоем вируфлекса был жесткий вакуум. Все ее боеприпасы, предназначенные для операции, были аккуратно приклеены лентой к стенке переходного шлюза. Два магазина для импульсной винтовки. Мигание их зеленых огоньков свидетельствовало о полной зарядке. Полностью заряженная «гадюка» для ближнего боя. Даже привезенный ею из Синдикатов нож-бабочка, который Аркадий молча отобрал у нее еще на Компсоне прежде, чем позволил войти на борт «Скворца». В чем они подозревали ее, черт возьми? Что она перережет ему горло и захватит корабль?
– Внешняя герметизация закроется, и в переходный шлюз будет нагнетен воздух за две минуты и четыре секунды до твоего запланированного выхода, – сказал Аркадий. – У тебя будет четыре секунды на то, чтобы войти в переходный шлюз, две минуты на проверку боеприпасов, зарядку и укладку оружия. Затем ты выходишь. Тот же порядок будет соблюден при входе. Ты сложишь все оставшиеся боеприпасы в шкафчик в переходном шлюзе, закроешь шкафчик на ключ и выбросишь ключ за борт. Внешний люк не закроется, и в камеру не будет нагнетаться давление до того момента, пока я не увижу, что ты разоружилась.
Ли пристально посмотрела на него, но он лишь пожал плечами, оттолкнулся от стенки с ловкостью прирожденного пилота космического корабля и поплыл в кабину.
Когда Ли присоединилась к ним, он уже был погружен в разговор с Коэном.
– Давайте пробежимся по плану еще раз, майор, – сказал Аркадий. – Надеюсь, это не составит труда?
Он произнес фразу таким извиняющимся тоном, что могло показаться, что он просит одолжения, а не приказывает своему врагу.
– Ты здесь командуешь, – сказала Ли.
Ей хотелось заехать ему по щеке. Но вместо этого она сунула принесенную ею бутылку воды в держатель на стене, оттолкнулась и повисла в воздухе, раскинув для стабилизации руки.
– В два часа двадцать минут и четыре секунды я выпрыгиваю из корабля. В два часа двадцать три минуты и восемь секунд я достигаю станции и поворачиваю в сторону башен.
– В каком они направлении? – спросил Коэн.
– На востоке, – ответила Ли.
На профессиональном жаргоне космических пилотов это означало направление на восход планеты, в какой бы точке вращающейся космической станции вы ни находились.
– Не очень правильно. Возможно, тебе не будет виден подъем планеты с того места на станции, где ты окажешься первоначально.
– Ну, я смогу почувствовать это, даже если мне не будет видно.
– Внутренний голос может тебя подвести.
Она пожала плечами.
– Отлично. В два сорок девять я окажусь у вентиляционной трубы.
Ли полностью погрузилась в обстановку, прослеживая свой маршрут по карте на своем внутреннем устройстве, делая поправки на график движения охраны, обдумывая, как она будет заходить.
– Вентиляционный цикл начинается в два пятьдесят. В два пятьдесят одну выключаются турбины, и я проникаю через внешний люк. В три часа ровно цикл возобновляется. У меня остается минута на то, чтобы спрятать скафандр и снаряжение, и девять минут на спуск.
– Этого времени достаточно? – нервно спросил Аркадий.
– Достаточно, – ответил Коэн.
Его тон, если предположить, что корабельный компьютер может говорить каким-то тоном, показывал, что если так не будет, то исключительно по вине дурочки по имени Ли, которая делала все неверно.
Ли закрыла глаза, чтобы отключиться от окружающего и мысленно представить себе схему вентиляционной системы.
– Я должна добраться до вентиляционного выхода на гидропонику не позднее чем в два часа пятьдесят девять минут и тридцать секунд. В три часа ровно начинается новый двухминутный цикл, поэтому…
– Человек Корчова откроет внутренний люк ровно в два часа пятьдесят девять минут тридцать секунд. Он будет держать его открытым до начала цикла. Это даст тебе тридцать секунд – более чем достаточно.
– Вполне, если он действительно откроет его.
– Верно, так и будет. – Аркадий мрачно и серьезно посмотрел на нее. – Я обещаю.
– Благодарю, – сказала Ли, почувствовала комок в горле, и ей стало стыдно.
Как она могла допустить, чтобы дело дошло до этого? Чтобы брать на абордаж космическую станцию с полной вращательной гравитацией. Чтобы карабкаться вниз по валу турбины, а потом затаиться, как крыса в забитой норе, и ждать, чтобы предатель пропустил ее на станцию, по которой она могла ходить совершенно свободно, если бы она не участвовала в этом заговоре. Она подумала о том, чтобы отказаться. Но было слишком поздно. Она находилась на корабле Корчова, которым управлял пилот Корчова, контролировавший все ее боеприпасы. Сегодня ночью она выйдет из этого переходного шлюза в любом случае.
Если бы она могла рассчитывать на Коэна по-настоящему, то, возможно, было и не слишком поздно. Но нужно сойти с ума, чтобы сделать это. Лучше рискнуть и выполнить все, что в ее силах. Лучше успокоить нервы, не волноваться о том, что она не способна изменить, и подготовиться к прогулке в космосе.
– Ну? – спросил незнакомец по имени Коэн. – Что ты забыла?
Ли вздохнула, оттолкнулась от пола и уселась на изогнутой переборке «Скворца».
– Ничего. Я, черт возьми, отлично помню, что я должна во что бы то ни стало проскользнуть внутрь,
