– Нет.
– А вы узнали бы ее, если б увидели?
– Конечно, я ее встречал несколько раз. Она была похожа на… ну, скажем, была такой, как они всегда выглядят.
Он замолчал, глядя на покрашенный пенопластовый потолок госпитального модуля. Молчание длилось долго и прервалось жужжанием мухи, бившейся о грязное стекло в попытке вылететь из плена. Лицо Дэйвза смягчилось и приняло озадаченное, огорченное выражение.
– Дело в том, – сказал он, – что я чувствовал: они были там неспроста. Словно старались сказать мне что-то особенное, очень важное, по их мнению.
– А что они хотели сказать? – спросила Ли, затаив дыхание.
К ее удивлению, он улыбнулся.
– Похоже, это – главный вопрос. Человек АМК все время задавал мне его. Ответить было не просто, поскольку он также пытался заставить меня говорить, что я упал, ударился головой и совсем ничего не видел. Даже Картрайт спросил меня об этом.
У Ли внутри все сжалось.
– Картрайт был здесь?
– Старый чудак, можно сказать, ждал меня у двери, когда я очнулся. Он стал болтать со мной раньше, чем врачи узнали, что я очнулся. Ему хотелось узнать, где это случилось. На каком уровне. Какие залежи были рядом. Думаю, что у него есть своя теория или что-то вроде этого.
– Он не поделился с вами?
– Не совсем. Но я понял, что он думал о каком-то религиозном обряде. И ему это не по душе. Сильно. Он все время говорил о «непотребных сосудах» и был похож на мужа, поймавшего свою жену в объятиях водопроводчика.
– Что, по-вашему, там произошло?
– Я не знаю, что и думать. – Лицо Дэйвза снова потемнело. – Кто угодно испугается, особенно если оканчивается срок оплаченного отпуска по болезни и скоро снова лезть под землю. Я помню, что делалось с шахтерами, когда они начинали общаться с шахтными священниками. У них все еще в ходу старые слова: Иисус, Мария, святые. Жертва. Но вдруг понимаешь, что значат они что-то иное. И им не хочется раскрывать это тебе до той поры, когда слишком поздно отступать.
Он провел рукой по лицу и вздрогнул, так как движение отозвалось болью в его сломанных ребрах.
– И вот еще что, – добавил он. – Они никогда не говорят о Боге. Только о Марии. Дева – то, Дева – се. Ее святые. Ее Царствие Небесное. Но святые – не Ее, это – святые Господа. Подлинные святые, по крайней мере. Вы знаете, что мне сегодня сказал Картрайт? – Он приподнялся на локтях. Взгляд его был лихорадочно испуган. – Он сказал, что Бог не знает нас. Что Бог избрал только стопроцентных людей. Землю и людей. И только Мария любит нас так, что добралась до Мира Компсона. Почему он сказал мне это? Что это за место такое, куда даже Богу не добраться? Что происходит, когда ты умираешь здесь?
– Эй! – Один из охранников сначала заглянул в палату и только потом зашел, сопровождаемый двумя милиционерами. – У нас на линии Хаас. И он говорит, что приказ никого не впускать распространяется и на вас, майор.
Ли сначала опешила и не сразу переключилась с мрачных видений Дэйвза.
– Дайте мне поговорить с Хаасом, – сказала она.
– Хорошо. Только поговорите с ним где-нибудь в другом месте, а то, если вы не уберетесь отсюда сейчас же, мне придется подставить собственную задницу.
Ли обернулась на Дэйвза. Он слегка пожал плечами и в ответ посмотрел на нее широко раскрытыми глазами, будто говоря, что все происходящее для него – загадка. Она попыталась быстро соединиться с Хаасом, но услышала сообщение, что его нет в офисе. Это ее не удивило. Он, без сомнения, будет оставаться вне офиса, пока не решит, что можно позволить Ли поговорить с Дэйвзом.
В холле высокий молодой человек в комбинезоне разговаривал с дежурной сестрой. Ли чуть не прошла мимо него, но знакомый жест заставил ее остановиться и оглянуться. Это был представитель ИРМ Рамирес. Она уловила из разговора, что он просил сестру пропустить его в палату Дэйвза.
– Что вы здесь делаете? – спросила она резче, чем хотела.
– Хочу навестить друга, – спокойно ответил Рамирес.
– Ну надо же, как мило.
Если Рамирес и уловил сарказм в ее голосе, то он никак не показал этого.
– Ой, – сказал он медсестре, улыбнувшись и коснувшись ее плеча. – Я вас попозже поймаю, ладно?
Он положил руку на талию Ли и проводил ее через холл к двери с надписью «Выход».
– На самом деле очень хорошо, что вы оказались здесь, – сказал он ей. – Мне так хотелось поговорить с вами.
Они вышли из двери в золотисто-зеленую солнечную дымку осеннего полудня и остановились прямо у сотовидной решетки пожарного выхода, откуда открывался вид на Шэнтитаун, атмосферные процессоры, стоявшие за его окраиной, и медленно дымившиеся трубы электростанции. Легкий ветерок играл обшивкой госпитальных модулей и лениво подергивал ветроуказатель на площадке хоппера скорой помощи.
– Привет тебе, попутчик, – сказала Ли. – Разве ты не должен сейчас вместе с другими демонстрировать свою солидарность с рабочим классом и готовиться возводить баррикады, когда впереди покажутся танки? Или ты собираешься удрать в антракте и пропустить последнее действие? Думаю, именно так подобает поступать лучшим людям.
– Послушайте, расслабьтесь. Я думал, что просто представился случай возобновить контакт и…
