Энни попыталась выглядеть раскованно.
— Ничего. Все.
— Теперь уже все в порядке, Макс. Тебе не нужно беспокоиться обо мне, — сказала она. — На будущей неделе я ужинаю с Джошем, а Паркер пригласил меня на речную прогулку в следующие выходные.
— Что, так просто? — спросил он. — Ты же едва их знаешь. Неужели ты согласилась?
Энни удивленно уставилась на него.
— А как еще ты предлагаешь мне узнать их? — поинтересовалась она. — Конечно, согласилась. Я же не встречаюсь с абсолютно незнакомыми людьми. Почему ты не можешь порадоваться за меня?
— Я радуюсь.
— Да, и ведешь себя соответственно.
Энни развернулась и пошла прочь с ярмарки. Подальше от Макса. Расстояния в Митчеллтоне небольшие, и она просто пойдет домой и постарается забыть о том, что разрывает ее сердце.
— Энни! Куда ты направляешься?
— Домой.
Он выругался за ее спиной, но она не обратила на это внимания. Очень скоро ее догнал «мустанг» и медленно поехал рядом. Макс высунул голову в окно.
— Садись, Энни.
— Иди к черту, Макс.
Обычно она не употребляла сильных выражений, но он разбудил-таки в ней ярость.
— Ты ведешь себя неразумно.
— Что ж, таковы женщины. Хорошо, что тебе не приходится беспокоиться об этом. Я не твоя проблема.
— Ты вообще не проблема.
— Вот и славно.
Она продолжала идти, хотя новые сандалии натирали ноги.
Макс резко развернул машину, преграждая ей путь. Тогда она сошла на тропинку и направилась к Митчеллтонскому парку. На «мустанге» туда не проехать, а такую редкость он не оставит без присмотра.
Через несколько секунд она поняла, что была не права — Макс зашагал следом за ней по тропинке.
— Энни, вернись.
Насмешливая улыбка пробежала по се губам. Она, конечно, неопытная провинциалка, но даже это не обязывает ее выполнять его приказания. Энни задержалась на краю парка только для того, чтобы скинуть неудобные сандалии, и скользнула в густую тень от раскидистых вязов. Она знала каждый уголок в парке.
— Куда собралась? — поинтересовался он, внезапно шагнув ей наперерез из-за огромного ствола дерева.
Крик ужаса едва не сорвался с ее губ.
— Макс!
— Думала, что убежала? — спокойно спросил он. — Думала, что я не имею представления о том, где ты можешь быть? Ты забыла, что этот парк — любимое место свиданий для подростков. Я знаю здесь каждый темный закуток как свои пять пальцев.
— Как я могу помнить? — фыркнула Энни. — Меня же не приглашали на свидания.
— Никогда не поздно, — сказал Макс, притягивая ее к себе. — Конечно, мы не подростки, но почему это должно нас останавливать?
— О! — вскрикнула она. — Почему ты никак не можешь угомониться? Ты же не хочешь меня, тебе просто нужно, чтобы все осталось, как прежде. Желаешь, чтобы я была все той же старой доброй Энни. Так тебе удобнее. Никаких сложностей. Ты хочешь заезжать ко мне, когда тебе больше нечем заняться, и проводить несколько часов с тем, кто ничего не требует.
— Это неправда.
— Тогда чего же ты хочешь?
Макс ответил не сразу. Он прижался лбом к ее лбу и вздохнул.
— Я не знаю, Энни. Правда не знаю. Сначала действительно все было так, как ты говоришь, но теперь все переменилось. Я просто не знаю.
Ее сердце чутко отозвалось на боль в его голосе. Для счастья нужно нечто большее, чем просто успешная карьера и квартира в столице. Почти всю свою жизнь он провел, пытаясь избежать повторения печального опыта своих родителей, и так и не научился жить.
— Я не могу оставаться в прошлом, Макс.
— Просто не… встречайся с ними. Пожалуйста, Энни. Дай мне немного времени.
Энни вздохнула.
— Не думаю, что времени под силу решить это.
Она откинула голову, открывая шею его поцелуям. Губами он спустился к впадинке у ключицы и коснулся се языком. Его дыхание обожгло ей кожу.
Еще один раз.
Еще один поцелуй. Объятия, которые были больше, чем просто урок. Поцелуй, предназначенный только ей. Энни застонала, зная, что не должна позволять Максу получить власть над ее телом. Но было уже слишком поздно, а она так долго желала его, скрывая чувства в глубине своего сердца.
Взяв ее на руки, Макс сделал несколько шагов, и Энни почувствовала под собой пластиковую поверхность одного из новых столов для пикников, которые добровольцы из пожарной охраны Митчеллтона купили для парка.
Он яростно прижался ртом к ее губам. Его руки блуждали по ее телу, требуя чего-то… требуя так властно, что она напряглась.
— Прости, милая, — прошептал Макс через секунду, ослабляя хватку. Испугав Энни, чего ему меньше всего хотелось, он принялся гладить се плечи, пока напряжение, которое он так бездумно вызвал, не покинуло Энни.
Свет фар проезжающего по шоссе автомобиля на мгновение привел Макса в чувство, и он поднял голову, прислушиваясь. В отдалении послышался крик совы, и ветер шелестел листьями на деревьях.
— Все на ярмарке, — пробормотала Энни. — Кроме Грейс, она дома.
Он пытался разглядеть ее лицо, скрытое густой тенью. Она была прекрасна и так непохожа на тех женщин, которых он знал… И при этом всегда была рядом, мудрая, добрая и любящая.
Макс снова поцеловал ее, вздрагивая от желания.
На этот раз она не открыла губ, и Макс улыбнулся в темноте. Такая невинная, такая чувственная. Сколько головокружительных противоположностей заключено в этом теле… Ее неординарность искушала его так сильно, что он почти боялся дотронуться до нее.
— Так темно. Я не вижу тебя, — пробормотал он.
— Я выгляжу так же, как всегда. — Мм.
Макс легко дотронулся пальцами до ее лица, исследуя изгиб бровей, атласную гладкость и теплоту закрытых век, нежную линию скул.
И се волосы… Хорошо, что она не изменила своей прически. Ему нравились длинные волосы Энни.
Пряди пробежали по его пальцам, лаская, как шелк. Он играл ее локонами, наслаждаясь их мягкостью и представляя, как они могли бы рассыпаться по его телу.
Потом, нагнувшись, он провел языком по линии се губ. Дразня, искушая, льстя. Ожидая отклика как дара, а не как чего-то, взятого силой.
— О… Макс, — выдохнула Энни, открывая губы. Его язык скользнул между ними в теплую влажную глубину.
Макс едва не потерял контроль над собой. Он целовал многих женщин, но с Энни все было иначе. Лучше. Несравнимо лучше.
