Гейл смотрела на Бэрри и поражалась, насколько та уверена в будущем и самонадеянна. – А почему бы тебе не удовлетвориться просто этой работой на телевидении, зачем тебе еще и разрушать его жизнь? – твердо спросила она.
– Тут уже ничего не поделаешь, так уж получилось, что он безумно в меня влюблен. – Взгляд Бэрри стал жестким, как у ядовитой змеи, готовой к атаке.
– В таком случае он переживет известие о том, что ты была замужем и у тебя есть ребенок.
– К сожалению, его мамуля в меня совсем не влюблена, – рот Бэрри скривился в едкой усмешке, она раздраженно махнула рукой. – О чем мы спорим? Он ничего не узнает. – В тоне Берил и в том, как она смотрела на нее, Гейл почудилась скрытая угроза. Но чем Берил может ей угрожать? Как раз наоборот – Гейл может и наверняка должна раскрыть ее обман. Она уже жалела о том, что не сделала этого сразу же, при первой их встрече сегодня вечером. Не может быть и речи о том, чтобы Гейл стала ее союзницей и Бэрри должна это прекрасно понимать. Ее самоуверенность и то, как она забавлялась сложившейся ситуацией раздражали Гейл.
Гейл поднялась. В маленькой каюте было душно от табачного дыма.
– Но теперь тебе, так или иначе, придется сказать им! – тихо проговорила она. – Тебе крупно не повезло, я думаю – ты никак не могла предвидеть подобное совпадите. – Неожиданно для Гейл, Бэрри рассмеялась.
– Да ты, никак, угрожаешь мне? – Бэрри спокойно занялась ногтями на ногах. – Действительно, я не могла этого предвидеть и сперва немного испугалась. Но на самом деле наша встреча ничего не меняет.
Раздражение Гейл росло.
– Но ты ведь не воображаешь себе, что я помогу тебе обмануть Мэтьюсонов?
– Считай, что ты уже мне помогаешь, потому что если ты будешь мне мешать, я просто заберу Пипа у твоей матери.
У Гейл приоткрылся рот в немой гримасе изумления – такого поворота она никак не ожидала. Вот почему Бэрри была так уверена в себе! Такие вещи были вполне в ее духе, очевидно, она сразу догадалась, как защитить себя от возможного разоблачения. Гейл вдруг почувствовала, как на нее навалилась скопившаяся за день усталость.
– И что ты собираешься с ним делать? – спросила она; ей удалось заставить свой голос звучать ровно, хотя саму Гейл колотила легкая дрожь. – Ты можешь пренебрегать порядочностью и честностью, но я точно знаю, что ты никогда не станешь усложнять себе жизнь. Ты относишься к нему как к обузе со дня его рождения, а теперь, когда ты собираешься и крепче встать на ноги, он будет мешать тебе еще больше.
– Ничего, как-нибудь управлюсь, – самоуверенно кивнула головой Бэрри. – У меня есть тетка в Ливерпуле. Помнишь мою тетю Минни? Правда, за это нужно будет ей платить. Вообще-то, будет жаль, если придется это делать, но у меня нет выбора. Не будь дурочкой, милая. – Она соскользнула с койки и стояла теперь напротив Гейл, как будто стряхнув с себя вид простодушия и невинности. В ее взгляде читалась решительность женщины, много повидавшей на своем веку, а губы застыли в горькой и презрительной усмешке.
– Что тебе за дело до этих Мэтьюсонов? – с вызовом спросила она. – Кроме желания мне навредить, что еще заставляет тебя лезть в это дело?
Гейл замешкалась с ответом. Действительно, как бы ни были ей симпатичны Мэтьюсоны, они все равно – чужие люди и их благополучие должно значить для Гейл гораздо меньше, чем счастье Пипа и матери.
– Я вовсе не ищу случая тебе навредить, – наконец заговорила она. – Просто я считаю непорядочным для себя молча наблюдать, как ты разрушаешь человеческую жизнь. Ведь он же совсем еще мальчик по сравнению с тобой.
По лицу Бэрри было видно – ее разъярило упоминание о ее возрасте.
– В таком случае, даже еще лучше, что у тебя нет выбора, – с издевкой сказала она. – И не думай, что я блефую. Раз уж мы заговорили о возрасте, то послушай, что я скажу: я действительно приближаюсь к тому этапу жизни, когда женщина или срывает куш или сходит с дистанции. – Она посмотрела Гейл прямо в глаза и, отчетливо выговаривая слова, медленно произнесла:
– Я выхожу замуж за Гарри. И если ты мне будешь мешать, то я найду способ отомстить, не беспокойся.
Гейл смотрела на лицо Бэрри и жалела, что Гарри не может увидеть его таким, каким оно было сейчас – злобным и постаревшим, с жестко прочерченными линиями возле глаз и рта. Возможно, Бэрри прочитала чувства Гейл в ее взгляде – она отвернулась; взяла щетку и стала расчесывать свои пышные белокурые волосы.
– Я вижу, ты мне веришь, – в ее голосе прозвучало торжество. – Мне этого достаточно.
– Нет, я действительно верю, что ты можешь это сделать, – сказав это, Гейл тихонько открыла дверь и вышла.
Как только Гейл вышла, Бэрри бросила причесываться, включила яркую лампу над зеркалом и стала пристально разглядывать свое отражение. Все, что касалось ее возраста, действительно тревожило Бэрри. Гейл не могла выбрать более удачного способа уязвить ее. Интересно, подействует ли ее угроза разлучить Пипа с бабушкой? Неужели ей удалось так легко напугать Гейл? Бэрри уже не чувствовала себя в полной безопасности, ведь буквально несколько слов, сказанных Гейл, могут разрушить все ее планы.
Она подумала, что никогда не могла понять Гейл с ее четкими представлениями о том, что хорошо, а что плохо. Вдруг она решит, что открыть обман, на который так легко попался молодой Мэтьюсон – это ее долг – что тогда?
Бэрри вспомнила, как просто Гарри поверил, что имеет дело с совсем молодой девушкой, впервые встретившись с ней на одной из вечеринок в Лондоне. Ей не пришлось врать – скорее всего, если бы Бэрри призналась ему в тот вечер, что она вдова и у нее есть шестилетний сын, он бы просто не поверил.
Сама же Бэрри не питала иллюзий. Гарри Мэтьюсон может оказаться последним ее шансом, и она не должна его упустить.
