Давайте знакомиться, молодой человек!
Двойняшки представили Андреаса отцу и дедушке. Дедушку звали Эмиль, а отца – Свенсон.
– Я как чувствовал, – сказал отец, – вместо того, чтобы заниматься правками к дипломной работе, принялся варить рыбный суп.
– Папа у нас профессор в университете, – с гордостью сообщила Кирстен.
– Что преподаете? – поинтересовался Андреас.
– Скандинавскую литературу. Любите читать, молодой человек?..
– Папа! – хором простонали двойняшки.
Эта веселая, немного суматошная, простая и добрая атмосфера родного дома Кирстен и Черстин напомнила Андреасу о его собственном доме.
Он был счастлив хотя бы ненадолго снова оказаться там, где было так же тепло и спокойно, как в доме, который он покинул.
Девчонки повисли на отце, подхватив его под руки с двух сторон. Оживленно болтая, они двинулись на кухню, откуда доносилось множество аппетитных запахов.
– У нас будет еще рыбный пирог.
– Ух ты!
– Папа, шутишь? Только не говори, что и тесто ты делал сам.
– Тесто покупал в супермаркете, – признался Свенсон, – зато рыбу приобрел свежую и разделал собственноручно.
– Ну, будем надеяться, что в пироге мы обнаружим не слишком много костей…
– Выбирайте выражения, дочери мои.
Эмиль посмотрел на Андреаса и подмигнул ему.
Андреас улыбнулся, чуть смущенно, немного виновато. Ему всегда было неловко перед людьми, имеющими какой-то физический недостаток или же перенесшими болезнь.
– Давайте и мы с вами пройдем на кухню, Андреас, – заговорщицким тоном предложил дедушка, – а не то там живо съедят все самое вкусное. Боюсь, что и костей не оставят…
Андреас кивнул.
Дедушка откинул плед и с невозмутимым лицом поднялся на свои собственные ноги, после чего сделал несколько шагов.
– Э, нет, молодой человек! Не спешите меня ловить. Не расшибусь.
Эмиль не впечатлял ростом, но оказался бодрым и подвижным стариком.
– Вы уже решили, что я инвалид, признайтесь? А я просто тестирую кресло. Любопытно, знаете ли, соорудить что-то более удобное, чем то, что уже продается на всех перекрестках.
– Так вы изобретатель?
– Изобретатель – слишком громко сказано, юноша. А теперь, пока мы остались одни, признавайтесь, которая из них вам нравится?
Андреас опешил.
– Ну, и не надо, не отвечайте. Придется спросить у внучек самому.
С этими словами неугомонный дед устремился на кухню.
Кирстен уже раскладывала на большом кухонном столе тарелки, ложки и вилки. Черстин сосредоточенно резала хлеб и даже не подняла головы при появлении новых действующих лиц.
– А ну, признавайтесь!
– Дедушка, ты о чем?
– Андреас – чей он поклонник? Твой или Черстин?
– Это, наверное, лучше спросить у самого Андреаса, – тихо сказала Черстин, не поднимая головы от доски с хлебом.
– Дедушка, да он, скорее, наш общий друг, – засмеялась Кирстен.
– Так-так. Друг семьи, значит?
– Ну, можно и так сказать.
– Эх… – сокрушенно вздохнул Эмиль. – Пороть вас надо было в детстве, да жалели все почему-то. Уж я бы сейчас не пожалел!
– Ты о чем, дедушка?
– Да он шутит.
– Я шучу? Да ни капельки, – возмутился дед. – Такого парня упустите, смотрите!
Кирстен не выдержала, фыркнув, рассмеялась:
– Дедушка, да чего ты так разошелся?
– А что? Парень он ладный, красивый. Бабник, небось?
– Ну, это лучше у него самого спрашивать.
– Да они других девушек рядом со мной и не видели, – улыбнулся Андреас.
– Значит, не бабник. Пьет, курит?
– Не курит, а выпить, наверное, может. На дне рождения, – подмигнула Кирстен.
– А работаешь кем?
– Разработкой программного обеспечения занимаюсь.
– И как, нравится?
– Да, нравится. Это по моей специальности. Выходит хорошо, и оплачивается хорошо.
– Ну, девки, так чего же вам еще надо?
– Дедушка, прекрати.
– Нам? Или одной из нас? Ты уж определись…
– Так это вам самим надо определиться, – подмигнул Эмиль.
– Папа, оставь их. Они сами разберутся, – вмешался Свенсон, почувствовав, что легкая словесная перепалка приняла какой-то непонятный оборот.
– Да сколько ж можно? До двадцати четырех лет дожили, и все разбираются. Так, гляди, всех женихов прозевают.
– Может быть, сядем за стол? – предложила Кирстен.
– Мне, может, до правнуков дожить хочется…
– Дедушка, сейчас вовсе не обязательно торопиться с замужеством. Никого не удивить тем, что ты все еще не замужем.
– Конечно, – проворчал он, – все возитесь со своим магазином? А, может, у вас помещение забрать? Прикрыть, так сказать, вашу лавочку.
Кирстен, которая уже разливала по глубоким мискам горячий суп, застыла с поварешкой в руках.
– Дедушка, ты, наверное, шутишь? – неуверенно спросила она.
– Даже и не знаю. Что тут сказать? Много с него проку, с вашего магазина? Что после уплаты всех налогов остается? Продавца себе до сих пор вон нанять не можете. Большая выручка получилась за прошлый месяц?
– Между прочим, неплохая. Мы с Черстин устроили распродажу. Под это дело ушло и много нового товара, мы уже заказали следующие партии. Теперь хоть есть, куда их класть. Думаю, по итогам года прибыль все-таки будет нормальной.
– Тебе виднее, – проворчал Эмиль, – смотрите сами. И все-таки на вашем месте я бы этого парня не упускал.
– На чьем, – неожиданно вскинулась Черстин, повернувшись к дедушке, – на моем месте или на месте Кирстен?
– Черстин…
– Ответь, мне интересно! Кому из нас ты прочишь этого замечательного парня в мужья?
– Но…
– Ты же хотел все выяснить, вот и давай выяснять! Которой из нас он больше подходит, по-твоему?
Андреас не узнавал Черстин. Ее голос звенел, глаза налились слезами. Казалось, что она вот-вот разрыдается.
Кирстен осторожно коснулась ее плеча, но двойняшка этого даже не заметила.
