сглазить! – добавил он и постучал костяшками пальцев по столу.
Отпустив своих сотрудников, Павел еще раз мысленно повторил свои рассуждения: «Если труп неизвестного мужчины, убитого на Московском шоссе, окажется телом Владимира Замараева, значит, и расстрел питерской бригады наружного наблюдения, и двойное убийство на 116-м километре Московского шоссе совершил Раптор. Кто как не бывший однополчанин Замараева мог привлечь его к этой поездке в Санкт-Петербург? А Раптору как раз нужен был помощник, чтобы забрать груз с портового склада. Да и не только! Террористу ведь нужно было где-то жить в Москве. Скорее всего бизнесмен устроил его на квартиру к своей продавщице. Выезжая из квартиры, Раптор, разумеется, ее убил…»
Чернышов недовольно поморщился. «Разумеется? – повторил он. – Я уже рассуждаю о смерти как о чем-то само собой разумеющемся. А ведь Артем говорил, что погибшая была совсем молодой – восемнадцатилетней девушкой. Как ее звали? Веретнева Маша, – вспомнил полковник. – Маша, Мария… Какое красивое имя! Наверное, и девушка тоже была красивой, а Раптор безжалостно расправился с ней да еще инсценировал самоубийство… Причем он убил ее в женский праздник, Восьмого марта».
У Павла неожиданно закружилась голова и сердце сжалось от боли. Он вспомнил, что сосед Веретневой на следующий день после убийства девушки видел в ее окне свет работающего телевизора. «Ну конечно, сосед не ошибся, – понял Чернышов. – В ее квартире находился Раптор! Он же выехал в Петербург только десятого утром. Ночь с девятого на десятое он провел в Москве, в квартире Марии. Раптор ночевал в ее квартире в то время, как мертвая девушка уже висела в петле! Нет, он не человек. Он и в самом деле чудовище. Даже страшно представить, на что способен этот безжалостный убийца. И в Москве он готовит что-то ужасное. Но что?»
К пятнадцати часам в Управление по борьбе с терроризмом вернулись капитаны Ветров и Муромцев, чтобы доложить начальнику результат опознания личных вещей неизвестного мужчины, убитого на Московском шоссе. Мать Владимира Замараева опознала представленные ей кожаную куртку, полуботинки и наручные часы как вещи своего сына. Через сорок пять минут был готов и результат дактилоскопической экспертизы, которая, сопоставив отпечатки пальцев Замараева с отпечатками пальцев считающегося неопознанным трупа, выявила их абсолютную идентичность. Тем самым предположение полковника Чернышова окончательно подтвердилось.
53
– Спасибо за то, что вы согласились со мной встретиться, – сказал Чернышов сидящему напротив него человеку.
– Для любого журналиста большая удача – взять интервью у оперативника ФСБ, тем более у сотрудника Управления по борьбе с терроризмом, – ответил его собеседник.
Напротив Павла сидел помощник режиссера и один из авторов популярной телепрограммы «Взгляд» Игорь Сиротин. Офицер ФСБ и телевизионный журналист встретились в маленьком уютном баре, расположенном в районе Останкино. Инициатором встречи выступил Чернышов, а место для нее выбрал Сиротин.
В 1998 году программа «Взгляд» показала сюжет, посвященный работе органов Федеральной службы безопасности. При подготовке сюжета к полковнику с просьбой взять интервью обращался один из журналистов этой программы. Чернышов от интервью вежливо отказался, но имя и фамилию журналиста запомнил. Сейчас, когда Чернышову потребовалась помощь телевидения, он обратился к уже знакомому журналисту. Сиротин тоже запомнил неразговорчивого полковника. Несмотря на то что их первая встреча оказалась очень короткой, журналист сумел понять, что Чернышов – личность неординарная. С тех пор Игорь не оставлял надежды на новую, более продолжительную встречу с ним. И вот, спустя полтора года после первого знакомства, в понедельник, 13 марта, эта встреча наконец состоялась, причем попросил о ней сам полковник ФСБ.
– Вынужден вас огорчить, Игорь, я хотел встретиться с вами вовсе не по поводу интервью, – сказал Чернышов.
– Павел Андреевич, мне интересно любое общение с вами, – улыбнулся Сиротин. – Так о чем вы хотели со мной поговорить?
– Мне нужна ваша помощь, Игорь. Ваша лично и вашей программы, – объяснил Павел. – Я сейчас сообщу вам некоторые обстоятельства дела, которым я в данный момент занимаюсь. Сразу предупреждаю: это служебная тайна, и от ее сохранения зависят не какие-нибудь гипотетические интересы государства, а жизни многих людей. Поэтому я надеюсь, что вы отнесетесь к моим словам с должным пониманием.
Сиротин молча кивнул, и Чернышов продолжил:
– Сейчас в Москве находится опаснейший международный террорист. Его задача – крупномасштабный теракт, массовое убийство людей, которое он и пытается организовать.
Журналист расширил глаза от ужаса и удивления и, не сдержавшись, спросил:
– Это правда?
– К сожалению, да, – кивнул полковник. – Но сообщать об этом не нужно, – предупредил он. – Это только вызовет панику у москвичей, а террориста не остановит.
– Но вы хоть знаете, кто он, этот террорист? – задал новый вопрос Игорь.
– Это бывший наш гражданин, воевавший в 1993 году в Боснии в отряде российских наемников. Я кое- что расскажу вам о нем. Прибыв в Москву для подготовки своей акции, террорист встретился с бывшим однополчанином – Владимиром Замараевым, тоже воевавшим в Боснии в 1992–1993 годах. Замараев, не зная, кем в действительности является его однополчанин, поселил террориста на квартире своей знакомой, совсем еще юной девушки. Когда надобность в жилье у преступника отпала, он убил приютившую его девушку, а потом и самого Владимира. Чтобы обезвредить террориста, мне надо выяснить его личность, и в этом я рассчитываю на вашу помощь.
– Но, Павел Андреевич, что я могу сделать? – растерялся Сиротин.
– Игорь, в вашей программе вы делали репортажи о наших военных наемниках? – спросил у журналиста Чернышов.
– Да, я помню, у нас был один такой репортаж. В нем мы рассказывали о российских наемниках, воевавших в Приднестровье.
– А сейчас мне нужно найти российских наемников, воевавших в Боснии в 1993 году. Ведь Замараев и его убийца были там не одни. С ними рядом воевали и другие наемники. Возможно, с их помощью мне удастся установить личность террориста, – объяснил свою цель полковник.
– Я понял вас, Павел Андреевич. – Игорь тут же подхватил мысль Чернышова. – Завтра вечером выходит очередной выпуск нашей программы. В прямом эфире мы обратимся к нашей телеаудитории с предложением срочно откликнуться тем, кто воевал в Боснии в 1993 году. Возможно, кто-то из этих людей будет смотреть нашу программу и позвонит по указанным нами телефонам.
– Очень хорошо, – поддержал идею Сиротина Павел. – Тех, кто позвонит, пожалуйста, пригласите для встречи в телецентр и дайте мне возможность с ними побеседовать.
– Договорились! – громко сказал Игорь и через столик протянул Чернышову руку в знак согласия. – Только обещайте мне, что, когда это все закончится – я имею в виду, когда вы обезвредите террориста, – вы, Павел Андреевич, дадите мне подробное интервью.
– Согласен, – улыбнулся Павел и пожал протянутую тележурналистом руку.
От русской печки распространялось приятное тепло. В последнее время Раптору в основном приходилось бывать в жарких странах, поэтому к жаре он уже привык, а вот холод переносил плохо. Однако хорошо протопленная печь позволила террористу забыть о холоде. Первоначально Сычев пожалел, что композитор сложил на своей даче не модный камин, а обыкновенную русскую печь, но уже в первый же день террорист сообразил, что пользоваться печью намного удобнее. Она требовала для себя значительно меньше топлива и гораздо дольше сохраняла тепло.
Подложив под голову две подушки, Сычев удобно устроился на диване перед телевизором. Не вставая с дивана, он мог одновременно наблюдать и за тем, что происходит на экране, и за тем, как работает на своем компьютере Максим Рюмин. Несмотря на поздний час, программист не собирался ложиться спать, а продолжал колдовать над клавиатурой.
– Как идет работа? – повернувшись к хакеру, спросил Раптор.
Максим не ответил и даже не оторвался от экрана компьютера, а только рассеянно кивнул. Как раз в
