правилам, проведя шесть часов под водой, любой человек нуждается в длительном отдыхе для восстановления сил. – Однако, сообразив, что столь замысловатый ответ будет малопонятен, Гасс попробовал объяснить проще: – Если я отправлю в воду всех своих пловцов и не буду их менять, они устанут и тогда могут не заметить интересующее вас устройство. Ведь мы даже не знаем, как оно выглядит.
«Просмотреть устройство?!» – Трентона чуть не бросило в жар от этой мысли. Такого исхода он никак не мог допустить, поэтому сказал Гассу:
– Работайте как считаете нужным.
После чего отошел в сторону, чтобы командир «тюленей» не заметил охватившего его волнения.
Трентон не курил, чем отличался от большинства сотрудников ЦРУ, прошедших через «горячие точки» и лично участвовавших в боевых операциях. Чтобы чем-то занять себя, он принялся расхаживать по понтону из стороны в сторону, поглядывая то на воду, то на группу офицеров обеспечения. Когда он в очередной раз оторвал взгляд от воды, то увидел, что по пандусу пробирается долговязый сержант, показавшийся ему знакомым. У сержанта была характерная внешность: высокий рост и длинные руки. Из-за своих длинных и тонких музыкальных пальцев и такой же тонкой шеи он произвел на Трентона неприятное впечатление. При этом капитан первого ранга не задумывался, что сейчас в морской форме, нелепо сидевшей на нем, сам вызывает усмешки у бывалых моряков.
Сержант наконец добрался до металлического трапа и начал спускаться на понтон, пришвартованный к пандусу. Трап был крутым, и Трентон решил, что сержант непременно оступится. Но этого не произошло. «Посыльный из штаба!» – решил инспектор, когда сержант направился к нему, и сам шагнул ему навстречу, чтобы поскорее узнать последние новости о ходе воздушного поиска. Но, к его удивлению, посыльный заговорил совсем о другом.
– Господин капитан первого ранга! Сэр, что-то происходит, – таинственным и дрожащим от волнения голосом начал сержант.
– Что происходит? Где? – не понял Трентон.
– В гавани. Марк и Синди так и не приплыли на кормежку, хотя я несколько раз их звал.
– Кто не приплыл? На какую кормежку? Что вы несете?!
Сержант шмыгнул носом:
– Марк и Синди – это мои дельфины. У них режим. Каждую ночь я кормлю их ровно в три часа, но сейчас они так и не приплыли за едой.
Как только сержант упомянул о дельфинах, Трентон сразу вспомнил, где он его видел: на совещании у командира военно-морской базы при обсуждении вопроса о дополнительных мерах по охране гавани в связи с постановкой в плавучий док сверхсекретной подводной лодки. Вспомнил Трентон и должность сержанта – дрессировщик пары боевых дельфинов, обученных уничтожать боевых пловцов. Сам Трентон довольно скептически отнесся к предложению дрессировщика выпускать на ночь в гавань его боевых дельфинов. Но участвовавшие в совещании морские офицеры, включая адмирала Мак-Коуэла – ветерана вьетнамской войны, дали весьма высокую оценку данному плану, и предложение дрессировщика было принято единогласно. Даже Трентон, после консультации с Мак-Коуэлом, лично осматривавшим во Вьетнаме трупы боевых пловцов противника, убитых привезенными из США дрессированными дельфинами, изменил свое мнение.
– И что вы от меня хотите? – спросил Трентон, когда сержант замолчал.
– Я? Я не знаю, – невнятно пробормотал дрессировщик. – Но, может быть, с ними что-то случилось…
– Полагаете, кто-то проник в гавань и убил ваших дельфинов? – напрямую спросил Трентон.
– Что вы?! Нет! – Дрессировщик побледнел как мел и в ужасе отшатнулся, но потом повесил голову и обреченно произнес: – Хотя, может быть, вы и правы.
Несколько секунд, играя желваками, Трентон смотрел на сержанта, после чего приказал:
– Возвращайтесь на берег и зовите своих дельфинов! Будете звать их, пока они не приплывут или пока на поверхность не всплывут их трупы! Идите!!! – Дрессировщик вздрогнул и бросился обратно к трапу, а Трентон повернулся к стоящему рядом с ним лейтенанту Гассу. – Лейтенант! Отдых отменяется! Вызывайте сюда всех своих пловцов! В гавани находятся посторонние! Думаю, что это все те же русские «дьяволы», которые уже дважды ушли от ваших людей. Если вы упустите их и в третий раз, я лично поставлю перед командованием флота вопрос о вашей профессиональной пригодности. Вы поняли меня?!
– Да, сэр! В нашем распоряжении имеются восемь скоростных тяжелых буксировщиков, способных нести от одного до двух легководолазов. Помимо навигационных приборов и носового прожектора, на всех буксировщиках установлены малогабаритные гидроакустические станции для обнаружения подводных препятствий. Они также могут быть использованы для поиска аквалангистов и водолазов. Мы прочешем всю гавань и отловим наконец рус…
Командир «тюленей» споткнулся на полуслове, увидев, что из воды вынырнул один из его бойцов и стремительно поплыл к понтону, отчаянно делая руками какие-то знаки.
ВОРОХОВ
Я практически не сомневался, что в доке мы обнаружим работающих людей. Только они могли производить тот шум, который я слышал в наушниках гидроакустической станции. Наоборот, было странно, если бы никаких работ на «Атланте» не производилось. Ведь в результате удара о морское дно лодка не могла не получить повреждений. Пусть они незначительны, но даже для того, чтобы это выяснить, весь корпус лодки нужно тщательно осмотреть. Я допускал, что в осмотре поврежденного корпуса «Атланта» будут участвовать водолазы. Но выбравшийся из воды ныряльщик не был простым водолазом. На нем был гидрокомбинезон и дыхательный аппарат боевого пловца. На понтоне стоял американский «морской тюлень» в полном боевом снаряжении.
Подводных диверсантов не используют для ремонтно-восстановительных работ. Тогда какова цель пребывания «тюленя» в доке? Охрана заведенной в док подводной лодки? Или поиск установленного на ее корпусе записывающего устройства? Пока я мучительно искал в голове ответы на свои вопросы, из воды вынырнул еще один «тюлень» и вслед за первым поднялся на понтон. Тут же с пандуса спустилась другая пара «тюленей» и, сменяя своих товарищей, спрыгнула в воду. Итак, американские боевые пловцы постоянно перемещаются возле корпуса «Атланта»!
Но сколько «тюленей» при этом находится в воде? Двое? Или больше? Какова поставленная им задача? Я не успел их как следует рассмотреть. Но те, что поднялись на понтон, не имели ни подводных пистолетов, ни револьверов, только водолазные ножи. Раз «тюлени» не имеют при себе огнестрельного оружия, значит, они не ожидают встречи с нами и не охраняют поставленный в док ракетоносец. Иначе бы, конечно, вооружились до зубов. Они ищут АЗУ! И судя по тому, что поиск продолжается, пока не нашли! Ценное наблюдение. Жаль, что оно не дает ответа, как нам спуститься в док, не привлекая к себе внимания.
Установленные на стенах дока прожектора освещали подводную лодку. Это хорошо. Прожектора создавали своеобразную завесу, закрывая нас от работающих в доке людей. Но как спуститься со стены? Просто спрыгнуть нельзя. Будет такой всплеск, который услышат все. Я пожалел о том, что у меня нет под рукой обрывка троса, подобранного со дна бухты, с помощью которого я стягивал канаты противолодочной сети. Впрочем, тот трос нас бы все равно не выручил. Его длина составляла без малого четыре метра, а до воды – все восемь.
И тем не менее я оглянулся по сторонам. Видимо, подсознательно надеялся найти средство спуска подходящей длины. И нашел его. По стене дока был проложен целый жгут электропроводов, ведущих к осветительным прожекторам. Толщина провода показалась мне вполне достаточной, чтобы выдержать наш вес с учетом экипировки.
Я выбрал крайний провод, который было легче всего достать из жгута. Показал Данилу, в каком месте его нужно перерезать, затем встал на четвереньки и отполз в сторону на восемь метров. Мы одновременно вставили в жгут наши водолазные ножи и по моей команде рывком перерезали выбранный провод. Ближний ко мне прожектор тут же погас. К счастью, только один. Это позволяло надеяться, что работающие в доке люди не обратят на поломку особого внимания.
И все-таки приходилось спешить. Я быстро привязал один конец провода к ограждению пешеходного настила и аккуратно опустил его в воду. Теперь наша очередь. Я собрался двигаться первым, но Данил меня остановил:
